– Хорошо, Павел Александрович. Я всё сделаю.
– Благодарю Вас. Как только закончите, передайте их, пожалуйста, в приёмную.
– Хорошо.
Романов ещё немного постоял у роз, словно любуясь ими напоследок, и направился на выход. Через несколько шагов, он внезапно резко остановился и снова обернулся к садовнику.
– Володя, как ваша фамилия?
Мужчина удивлённо посмотрел на хозяина.
– Реутов.
– Как давно вы у меня работаете?
– Пять лет.
Романов замолчал, словно раздумывая.
– Я очень доволен вашей работой. Скажите, у вас был в прошлом опыт работы в зимнем саду?
– Вы имеете в виду уход или организация?
– И то, и другое.
– Если честно, то очень небольшой опыт. Я в основном работаю с цветами.
– Знаете, у меня к вам есть очень выгодное предложение. Вам нужна подработка к вашей основной работе?
– То есть?
– То есть дополнительная работа, за очень хорошие деньги.
– Не отказался бы. У меня сестра поступила учиться в университет в Москве, и деньги сейчас очень нужны на её образование.
– Вот и хорошо. Тогда я вам готов предложить очень хорошую работу. Думаю, вам она понравится.
– А как же моя основная работа?
– Она останется за вами, и заработная плата тоже. Ну что вы согласны?
– Согласен.
– В таком случае, я жду вас у себя в кабинете через час. Мне нужно будет с вами обсудить кое-какие детали и подробности вашей предстоящей работы.
– Хорошо.
Романов улыбнулся и направился в свой офис.
Через час он встретился с садовником. И, изложив ему все детали его предстоящей работы, которые ему предстоят в огромном доме, отпустил его сразу же собираться в дорогу.
Сам же забрав из приёмной подготовленные для него розы и заехав домой за дочерью, отправился на кладбище.
Они молча стояли с Лизой вдвоём у мраморного памятника жене.
Янина смотрела на них с фотографии, молодая и красивая, ослепительно улыбаясь, и на мгновение им обоим казалось, что она всё ещё была жива и находилась с ними рядом.
Лиза присела на корточки и варежкой смахнула с памятника толстый слой снега и, слегка приподнявшись, нежно прикоснулась пальчиками к лицу матери.
По щекам девочки потекли слёзы.
Павел прижал к себе дочь и попытался её успокоить.
Уже через мгновение, он сам медленно опустился на колени у могилы жены и бережно разложил все двенадцать штук роз, выращенных своими руками, словно пытаясь укрыть её и согреть теплом своего сердца и разрушить пустоту и холод того места, где она находилась.