– А почему вы решили, что он должен быть обязательно таким, как ваш муж?
– Мне кажется люди, занимающиеся бизнесом, все одинаковые.
– Думаю, вы не правы, когда равняете всех в одну шеренгу.
– Ну а конкретно вы, отпустили бы свою дочь на занятия ко мне? К абсолютно незнакомой женщине, да ещё и чтобы она приезжала в мой дом?
– Если бы хорошо знал ваши человеческие качества, отпустил бы, не задумываясь.
– А какой я, по-вашему, человек?
– Теперь уверен, что настоящий и самый лучший человек на свете. Спасибо вам за это!
Милана удивлённо читала его сообщение.
– За что вы благодарите меня?
– За то, что вы есть. Есть, вот такая на этой земле, удивительных и редких душевных качеств женщина.
– Спасибо вам за такие слова. Мне очень приятно слышать их, а от вас особенно.
Павел улыбнулся и написал новое сообщение, пытаясь уйти от темы своей дочери.
– Так мы немного отвлеклись, что же происходит у наших героев в вашей книге?
– Мне кажется, они влюбляются. Это пока не совсем очевидно окружающим, но они уже чувствуют это по отношению друг к другу в глубине своего сердца. Завтра я вам вышлю свою многострадальную главу, которую никак не могла закончить, и вы сами всё прочитаете и думаю, поймёте, что я права.
– Буду ждать с нетерпением. Милана, вы меня извините, но мне завтра рано вставать на работу.
– Да, конечно. Я тоже пойду спать. Глаза слипаются. Ложусь поздно, а встаю рано.
– Спокойной ночи, Милана. Сегодня хочу только одного. Низко склонить перед вами свою голову и коснуться губами ваших рук.
Милана улыбнулась и написала прощальное сообщение.
– Спокойной ночи, Паша. Светлых вам снов. До завтра!
– До завтра!
Они ушли из сети одновременно. Вот только заснуть, как собирались, не получилось.
Романов вышел из своей спальни, зашёл в комнату дочери, и присел на полу возле её кровати. Девочка тихо спала, уткнувшись личиком в игрушку, а он долго сидел у её постели, смотрел на неё и мысленно прокручивал в своей голове рассказ дочери и Миланы о случившемся в магазине.
А Ольховская боролась с бессонницей по-своему. Она мерила свой кабинет шагами, двигаясь от одной стены к другой. Наконец успокоившись, и обняв себя руками за плечи, она подошла к подоконнику и посмотрела в темноту за окном.
Непроглядная чёрная ночь и, несмотря на тепло в доме, царивший в её душе холод одиночества и невозможность ни с кем поговорить, съедал её изнутри. Острая потребность, превратившаяся в одержимость, вылилась в неимоверное желание ощущать его рядом постоянно. Не виртуально, а рядом с собой в своей жизни. Держать свои ладони в его руках, обнимать за шею и уткнувшись в его плечо просто выплакаться. Она понимала, что сходит с ума. Ведь она никогда его не видела, только представляла, и сама нарисовала его образ. А вдруг он слукавил, и на самом деле он совсем другой.