…Мы сидим друг напротив друга за столом для совещаний, отражаясь в его полированной столешнице. Наш начальник не ставит стакан на стол. На рабочем столе – только тонкая папка с бумагами. В ней что-то очень важное. Наш начальник стремится к чистым, гладким поверхностям. Его телефоны упрятаны в ящик стола. Если надо позвонить, он его выдвигает. Если надо что-то написать, он выдвигает другой, тот, где лежат блокнот и ручка. В ещё одном – ноутбук. Тамковская обозначает это как проявление возвращения вытесненного. Такие ритуалы – в интерпретации Тамковской, – позволяют нашему начальнику не пропускать в сознание запретные мысли. Тамковскую волнует – что это за мысли? Меня же – как созданная нашим начальником система работает и каковы результаты её работы? В этом главные наши противоречия с Тамковской. Помимо прочих. Её интересует «что?», меня – «как?»
– Как ты себя чувствуешь? – спросил наш начальник.
– Отлично! Я всегда себя чувствую отлично.
Он усмехнулся и отпил из стакана. Причмокнул. Он любит виски со слегка гниловатым привкусом торфа. И презирает меня за то, что я люблю что-то попроще.
– Ты какой-то одутловатый. Дышишь в сторону. Пил?
Мне удобно держаться однажды выбранной легенды: я пьяница, которому стать алкоголиком не дает редкое генетическое заболевание – алкоголь не может включиться в метаболизм клеток, так как его не пропускают мембраны моих митохондрий. Это – очевидная чушь, но когда-то мне удалось правдоподобно её изложить – психологи, как и все мистики, трепещут перед естественными науками, – и коллеги в неё поверили. Как ещё раньше поверили в то, что я человек ранимый и могу сорваться из-за совершеннейших мелочей.
– Что тебя расстроило на этот раз?
– С чего ты взял?
– В среду ты сказался больным, просил два отгула, в четверг и пятницу, в понедельник мы не могли тебя найти целый день, сегодня, во вторник искали с самого утра. Я подумал – ты решил расслабиться. Кстати, – он сделал ещё один, шумный глоток, – почему себе не налил? Не желаешь? Предпочитаешь, чтобы я поухаживал?
– Нет… А вообще – давай!
Ранимый должен всегда колебаться. Быть эгоистичным, чуть нагловатым, а нерешительность выставлять в качестве защитного механизма. Для того, чтобы избежать болезненных уколов, ему следует осматривать каждую возможность помногу раз. Научиться этому просто. Надо только захотеть.