– Сколько же?
– Две с половиной тысячи! И с кого спросить?
Воротынский удивлённо поднял брови:
– Ты в своём уме?
– Да, а что?
– Я тебе в долг таких денег не дам, и даже не проси… – Владимир Александрович встал из-за стола и подошёл к окну.
– Я и не прошу. Я просто, как брату, рассказать решил. Надеялся, что ты поддержишь
– Мои слова поддержки тебе компенсации не выплатят – равнодушно ответил Воротынский.
– Вот и обращайся теперь за помощью в полицию. И без колье остался, и без служанки, и без денег
Владимир Александрович взглянул на карманные часы, сверил их с напольными в углу кабинета, вздохнул, подошёл к брату и положил ему руку на плечо:
– Не расстраивайся, Паша. Я тебе помогу
– Чем? Ты же сам сказал, что денег не дашь
– А брат может помочь только деньгами?
– Наверное, нет…
– Я хочу встретиться с твоей женой и с этой служанкой. Где они сейчас?
– Лили с подругой в гостиный двор поехала, а Люси в полицейском участке сидит, в камере…
– Сначала к тебе домой, осмотрим сцену – Воротынский сел за стол, позвонил в колокольчик для вызова слуг, написал что-то на небольшом листе бумаги ручкой с золотым пером, вложил записку в конверт и протянул вошедшему в кабинет Степану Степановичу:
– Поезжай в театр, скажи, что меня сегодня не будет, и передай этот конверт художественному руководителю
Степан Степанович положил депешу в карман сюртука:
– Что-нибудь ещё, Ваша светлость?
– Нет, благодарю, свободен
Степан Степанович поклонился и вышел.
– Ты что, Вова? Сыщиком подрабатываешь? – спросил Ахматбей с ухмылкой.
– Да, на внештатной основе у нашего обер-полицмейстера – ответил Воротынский, встав из-за стола.
– Правда что ли?
– Ну, конечно же, нет. Паша, если хочешь, чтобы я тебе помог, то не задавай глупых вопросов и пошевелись. Я полагаю, твоей служанке светит десять лет каторги
– Правда? – Ахматбей встал со стула, а Владимир Александрович подошёл к двери кабинета и приготовился выйти.
– Рассиживаться нечего. Едем к тебе
Особняк Павла Дмитриевича Ахматбея, построенный в 1867 году располагался на Конногвардейском бульваре, буквально на соседней дворцу Воротынского улице, и был известен как «Дом с арабами» из-за того, что ограждение его двора, состоявшее из гранитных колонн и чугунных, витиеватых решёток, было увенчано четырьмя бюстами чернокожих мужчин в тюрбанах. Сам особняк был двухэтажным с подвалом, сделанный из белого камня, парадный вход – двустворчатые двери с тимпаном, на котором красовалась всё та же монограмма «АБ», располагался в правой части здания. На первом этаже окна парные, совмещённые, арочные, разделённые небольшой колонной с капителями в коринфском стиле, часть фундамента под окнами первого этажа и вокруг окон подвала была облицована отшлифованным рустом, коим были обрамлены и арочные оконные проёмы. Окна первого этажа фасада были разбиты на пять пар пилястрами. Межэтажный пояс был украшен дентикулами. На втором этаже окна, такие же сводчатые, были шире и не разделены колоннами. Проёмы их также были выложены рустом, а сами окна напоминали по своей манере окна католических соборов. Три симметричных балкона с чугунными балюстрадами располагались под тремя окнами в левой, срединной и правой части дома. Всё это венчалось антаблементом с плавно выступающим карнизом, модильонами, дентикулами и выносной плитой. Почти все дома Ахматбеев в обеих столицах были выстроены в едином стиле, и «Дом с маврами» не был исключением. Рядом с особняком располагался ресторан, в котором Павел Дмитриевич частенько обедал.