Но тот и глазом не моргнул.
– А ты оставайся, я тебе предоставлю комнату, – сказал он Миреку, – здесь хорошо. Ежели ты нашенский, то никаких проблем!
– Бочкантус, ты что, оглох совсем?! Что ты там расселся?! – выкрикнул Лютик.
– Да отстань ты! – отмахнулся хозяин заведения. – Не видишь, я разговариваю?
– Скажите, вы знаете, куда он направился? – спросил Мирек.
– Кто? – не понял трактирщик.
– Шмельф, – напомнил Мирек.
– Да куда ему ещё идти? Я ему лошадь продал и послал к лешему! – проговорил трактирщик и после паузы добавил: – В город, наверно.
– Вы ему ещё и лошадь продали? – удивился Мирек.
– Конечно, так он поскорее бы убрался отсюда прочь! К тому же он хорошо заплатил.
Мирек облокотился на стол и взялся за голову.
– Как же я теперь его догоню? – вымолвил он.
– Да ты не расстраивайся, – сказал трактирщик, – я и тебе могу продать.
– У меня нет денег, – проговорил молодой лугр, не поднимая головы.
– Денег нет – не беда, – произнёс Жабодав.
Мирек посмотрел на него.
– Сыграем в кости? – предложил толстяк и указал на игральные кубики. – Ставлю десять монет, против твоей воли.
– Грабёж, – вмешался Лютик.
– Против чего? – не понял Мирек.
– Выиграешь – отдаю тебе десять монет, – пояснил Жабодав, – проиграешь – будешь моим пленником.
– Это уж слишком, – молодой лугр покачал головой.
– Давай тогда так. Проиграешь – будешь не пленником, а слугой. Идёт?
– А что, есть разница?
– Ты что! Огромная!
– Всё равно это мне не по душе, – проговорил Мирек.
– Ладно, ладно, – сдался толстяк, – выиграешь – забираешь все монеты. А проиграешь – будешь моим слугой только до зимы.
– Это уже кое-что, – сказал Лютик. – Я бы обязательно сыграл.
– Всё равно это не по мне, – сказал Мирек. – Отец говорит, надо полагаться на свои силы, а не испытывать удачу.
– Ну, что ж, тогда давай поборемся на руках.
Жабодав ухмыльнулся и упёрся локтем в стол.
– Победишь – твоё золото! Нет – быть тебе невольником до заморозков.
Мирек оглядел соперника, пересел к нему за стол и принял вызов.
Они сцепили руки в «замок».
– Раз, два, три! – скомандовал Лютик.
Жабодав натужился, напрягся и зарычал.
– Ух, я тебя! – заугрожал он.
Но годы обращения с молотом не прошли для молодого лугра даром, и его рука оставалась неподвижной. Вскоре Жабодав затрясся, свирепо замычал, потом заскулил, запищал – и Мирек легко уложил его руку на стол.