Внутри появилось непонятное чувство, какой-то бешеной, необузданности.
За то И продолжал публиковать их забавы…
Но почему-то уже и это не трогало. Лара перестала ходить в сеть.
Прошёл месяц. И. пригласил Лару в ресторан.
– Я давно хотел тебе кое-что сказать… знаешь, ты… необыкновенная!
Я зачитывался твоими записями в дневе, часто думал ты выдумываешь…
а потом познакомился с одним человеком, который был одним из твоих
«друзей». Он жаждал мести! Предложил мне деньжат,
а я решил совместить приятное с полезным, заодно показать тебе,
что чувствуют те, о ком ты пишешь…
а потом, я не заметил как привязался к тебе. Даже твой гнев мне показался
сексуальным…
Пустота внутри наполнилась светом. И всё остальное оказалось таким незначительным, смешным, банальным…
Лара рассмеялась, как могут смеяться только счастливые женщины
попавшие в сети любви.
ноябрь 2010
Ефрем опаздывал, застёгивался на ходу, бежал по лестнице мимо ворчащих соседок. Вперёд, туда, где он должен быть.
Это началось полгода назад. Тогда он впервые обратил внимание на женский силуэт в окне.
Он жил за два квартала отсюда и ежедневно проходил мимо. Этот вечер был особенным.
Она была обнажённой, просто, грациозно закрывала форточку…
Эти шесть месяцев он узнавал о ней… хотя нет, он придумывал её…
Чем она занималась, что любит, что – не очень, с кем общается, к чему стремится…
Если бы друзья узнали об этом, он бы со стыда сгорел… А так – это была его тайна, его история, его радость…
Ефрем просто жил. Был «как все». Единственное, что его отличало – это имя. С таким именем в его окружении не было никого.
Его называли «Фима», хотя «Фима» – это «Ефим», а не «Ефрем», но разве это кого-нибудь волновало?
Людям нужна простота и ясность… А, что простого в имени «Ефрем» или его увлечении?
Он спешил, боялся опоздать и… «налетел» на Лёшку:
– Привет, куда спешишь?
– По делам.
– Какие могут быть дела вечером без меня? Может, девушка тебя ждёт?
– Да какая может быть девушка?
– Обыкновенная.
– Нет никакой девушки.
– А зачем тогда спешить?
Ефрем зыркнул злобно на часы и сказал:
– Действительно.
– Тогда пошли – пивка попьём.
– ОК!
Они шли мимо её дома, и, вдруг в окне появилась её фигура… Лёха тоже обратил внимание.
– Фима, смотри, тётка голая…
Ефрема передёрнуло, было ощущение, что кто-то взял его душу, вывернул наизнанку и растоптал.. Боль. Резкая, сумасшедшая боль, такая, что нельзя унять.