– Нет, – пропищала она в ответ, позволяя его противной влажной ладони щупать ее лоб. – Я не беременная.
– Тогда ты заболела, – прогнусавил повар, принимаясь ощупывать ее горло. – Гланды? Ангина? Надо пролечиться, девочка. Мы работаем на кухне. Здесь бациллам не место. Давай так… Завтра я даю тебе выходной. Ты отлежишься.
– А как же Павел Сергеевич? Он что скажет?
– Павлу Сергеевичу до тебя нет никакого дела, поверь мне, – фыркнул повар и тут же погрозил ей толстым пальцем. – Чего не могу сказать о его сыне. Иван Павлович! Вот кто с тебя глаз не сводит. Но ему я все объясню. Думаю, поймет. Завтра не выходи на работу. Отлежись.
Она согласно кивнула. И стоило выйти за ворота, тут же припустилась бегом к стоянке такси.
– На Университетскую, пожалуйста, – назвала Лиля адрес.
И тут же прикрыла глаза, чтобы словоохотливый таксист не донимал ее разговорами.
У нее не было сил на разговоры. У нее уже не осталось сил даже думать, она этим прозанималась весь день. Все, на что ее осталось, это только доехать по адресу, подняться на девятый этаж и донести информацию. Звонить было нельзя. Ее предупредили, что звонить нельзя. У Кадашова были связи везде. Во всех силовых структурах. Их телефоны могли прослушивать. Могли считывать все сообщения. Приходилось осторожничать.
– С вас триста пятьдесят рублей, – проговорил таксист противным голосом.
– А вчера было триста, – удивилась Лиля. – За что еще пятьдесят?
– А за молчание. – И он едко улыбнулся ей в зеркало.
Она послушно расплатилась. Вышла на улицу. Дождалась, когда такси отъедет, и медленно пошла по тротуару к нужному дому.
Поздний августовский вечер после непрекращающихся недельных дождей был душным и влажным. Ей нечем было дышать. Лоб без конца покрывался испариной. Тонкая блузка липла к лопаткам. Обычно это время года она проводила не здесь. Уезжала севернее. И путешествовала с рюкзаком берегом непокорной опасной реки. Она не удила рыбу. Не любила. Она просто шла весь день. Вечером останавливалась на ночлег. Долго плавала перед сном. Готовила нехитрую еду на костре. Ставила одноместную палатку, заворачивалась в спальный мешок и проваливалась в благодатный сон. Утром просыпалась от желания снова идти: долго, без остановки.
– Это какое-то бессмысленное времяпрепровождение, детка, – удивленно восклицал Игорь. – Каждый год в августе ты только и делаешь, что таскаешься с сумой на плечах.