– Наверное. – Шея парня заняла привычное положение, взгляд сделался скучным. – Я по ней ни разу не ходил. Зачем мне?
– Может, и так, – миролюбиво пробубнил Бодряков и повел пальцем по черте второй дороги в обратном направлении. – И вот эта параллельная дорога, заканчивающаяся на болоте, вполне проходима для автомобиля. Во всяком случае, километров сорок, тридцать от трассы по ней можно ехать.
– Не ездил! – грубо отозвался парень.
И вдруг принялся убирать со стола. Схватил пыльную коробку с несвежими пряниками, бросил в пакет. Сахарницу следом, чайные ложки. Чашки с недопитым чаем туда же, мало заботясь, что из пакета тут же потекло. Схватил чайник и пошел.
– Я и не говорю, что ты по ней ездил, – Бодряков скроил противную улыбку и крикнул в спину парню, скорыми шагами возвращавшемуся в дом: – Но ты нас туда проводишь.
Парень резко встал, будто споткнулся. Мгновение молчал, а потом, чуть повернув голову, поинтересовался тихо:
– А с чего это?
– А с того, что тебя к нам приставили. Тебе дядя твой не говорил?
– Дядя мне велел вас встретить, но ни о чем таком больше разговора не было.
Ане показалось, будто плечи парня покрылись мурашками.
– А мы ни о чем таком и не просим. – Капитан встал со скамейки и пошел к крыльцу, возле которого затормозил юноша. – Все, что нам нужно, это чтобы ты нас довел до той дороги, а там уж мы сами. К тому же твой дядя, видимо, забыл предупредить тебя.
– О чем?
– О том, что препятствие расследованию грозит наказанием. – И Бодряков потрепал его по плечу, как старого знакомого. – Иди, иди, собирайся.
Собрался он быстро. Вышел в чем и был. Захватил только фляжку с водой и клетчатую рубашку с длинными рукавами. Зачем он это сделал, Аня поняла уже через час. Час они продирались сквозь такие дикие заросли, что они с Бодряковым начали всерьез подозревать парня в намеренном отклонении от маршрута. Анна ободрала руки, левую щеку, наступила на муравьиную кучу, на нее открыли настоящую охоту комары. Ей уже было плевать на блузку, сделавшуюся мокрой, грязной, с дюжиной зацепок на плечах и спине. Сохранить бы глаза и волосы!
– Он нарочно блудит, стервец, – прошипел Бодряков, в бешенстве ломая ветку, хлестнувшую его за мгновения до этого по лицу. – Мне кажется, можно было другой дорогой идти.
– Так и шли бы, товарищ полицейский, – отозвался весело парень, услыхав. – Поверьте, это еще не самый плохой путь. Есть еще хуже. По дну оврага. Там вашей коллеге наверняка не понравилось бы.