Отчетливо зашуршала высокая высохшая трава, которую тут никто давно не косил. Треснул сук. Это могло быть животное, которое подкрадывалось к легкой добыче в полуразвалившемся доме? Да, могло. Но это могли быть и люди. И этот треск. Это мог быть щелчок затвора. Или все же трещит валежник под копытами лося? Или?..
Лихорадочные скачки его трусливых мыслей были прерваны громким криком с улицы:
– Эй, старик! Выходи! Мы знаем, что ты здесь!
Старик?! Почему старик? Ему же всего тридцать семь лет! Тридцать восемь через неделю. Надо же, как отчетливо вспомнилось! Он уже года три не праздновал свой день рождения. Как его списали, так он и умер. Если умер как спортсмен, считал он, значит, умер и как человек. А если умер, то к чему праздновать день рождения. Так ведь?
Они его с кем-то перепутали! Он не старик. Он еще молод и достаточно силен, раз с такой легкостью их всех обставил. Он сейчас выйдет и скажет им, что они ошиблись.
– Выходи, а то мальчик будет стрелять! – раздался еще один крик, сопровождаемый диким гоготом и улюлюканьем сразу нескольких мужских голосов. – Выходи, мы знаем, что ты здесь, старик!
Да, он не брит. Стригся очень, очень давно. И одет он грязно, но он точно не старик. И он…
Он не успел додумать. Сразу с нескольких сторон принялись стрелять. Запахло порохом и паленым деревом. Пули вгрызались в старые бревна сруба, догадался он. Упал на пол, прикрыл голову руками и попытался сосчитать стволы. Насчитал четверых. Два автоматчика. Двое стреляли из ружей. Хороших ружей, с хорошей убойной силой. Он в этом смыслил. Когда-то.
Они его убьют, понял он еще через минуту. Они не для того всю ночь бегали по лесу, злились, задыхались от усталости, чтобы отпустить его живым. Он не должен был остаться живым по условиям контракта. Просто об этом в нем не было прописано. Он – дичь. И они его убьют, как только до него доберутся.
– Хорош, мужики. Пойду гляну, что там с нашим туловищем, – прокричал кто-то резким высоким голосом. – Смотрите, не отстрелите мне зад, пока я наше туловище разыскиваю.
После оглушительного смеха на какое-то мгновение стало тихо. Потом он услышал тяжелые шаги. Человек с резким высоким голосом шел по сухой высокой траве убедиться в том, что дичь мертва. А если нет, то собирался добить ее.
Охотник споткнулся о нижнюю вывернутую ступеньку, чертыхнулся. Он сам тоже ночью об эту ступеньку споткнулся. Не споткнуться было невозможно. Шаркающая поступь по доскам полуразвалившейся веранды. Потом хруст мусора под подошвами. Охотник вошел в дом.