Интересно, столь потрясающая сметливость результат воспитания тётушки Оливии или досталась княжичу в наследство? Доминик взялся за крыло, для удобства зажав его подмышкой.
«Безбожник». – Камил на него покосился, потом протянул ладонь.
Сцедив пригоршню масла, Доминик его растёр, мимоходом нюхая и пробуя на язык. – Мирра?
Камил пожал плечами. – Называй, как хочешь. – И зашипел. – Та-та-та-ашшш….
– Извиняй… – Доминик потянулся за новой порцией масла. Ничего не говоря, Камил, развернул запястье. Вдвоём получалось быстрее. Разглаживая отросшие почти до середины пёрышки, Камил время от времени поглядывал на племянника Оливии, действовал тот весьма профессионально. Зацепившись взглядом, Доминик ему улыбнулся. – Охота с ловчими на Аноре в чести. Птиц разных держат, но отец только к рарогам неровно дышит. – Задумавшись, Доминик хмыкнул. – Короче, за соколами с детства ухаживал.
– Их так щипать навострился?
Домик сдержанно фыркнул. – Гусей на кухне.
– Спасибо, что не кур.
– Щажу твоё самолюбие. – Спикировал княжич. – Обычно петухов.
– Заткнись, орнитолог. – Отозвался Камил. – Давно у меня не был, где пропадал?
Доминик скорчил рожу. – Не пускали.
– Как, не пускали? Ты вроде премьер. – Удивился Камил.
– А ты вроде Император. Взял бы, да приказал.
– Агась, разбежался. – Из груди Императора вырвался затяжной вздох. – Какие трусы надеть не выбираю.
На лице Доминика появилось смешливое выражение. – У нас много общего.
Остальное время они работали молча, изредка бросаясь друг в дружку короткими фразами, но в основном матерясь, чихая и отплёвываясь. Пух был повсюду, лез в нос, рот, забивался в глаза, оседал на головы и плечи.
– Будто всё… – Доминик провёл рукой по крылу. – У меня чистенько.
– Я тоже, закончил. – По неосторожности Камил потянулся, отчего жившие собственным разумением крылья сделали мощнейший взмах. Снежный вихрь из пуха и перьев взметнулся под самый потолок.
– Платка не найдётся? – Прогнусавил в рукав Камил. – Кажется, у меня аллергия… – Он страдальчески завозил носом.
– Соболезную. – Прохлюпал носом Доминик, мотая головой. – Сейчас понимаю, с чего матушка противилась в доме животным. – Рукой зацепил валявшуюся на полу тряпку и, рассмотрев, туда высморкался. – Уже самому не хочется. Лови. – Он перекинул её Императору.
– Башку оторвать тебе хочется. – Проворчал Камил, сморкаясь в наволочку. Мучительный зуд исчез вместе с последними отмершими пёрышками. Сквозь блаженную дрёму видел, как световой поток выпускает порцию спасательной бригады и, судя по выражению лиц, настрой у господ был крайне решителен.