Пока я размышлял, пацаны меня окружили. Видимо, за слабого
приняли, захотели сразу, первым же вычеркнуть. Хотеть — не значит
мочь, поэтому мы еще посмотрим. Я оглядел своих соперников, стоящих
на расстоянии полутора метров от меня по кругу, и в этот момент
раздался пронзительный свисток тренера.
Понеслась!
Понимая, что за минуту свежие пацаны меня в тесто замесят, я
решил пойти на хитрость и попытался сбить четверку с толку.
— Че, пацаны, в полную, не в полную будем? — спросил я, плечами
пожимая, когда кольцо потихоньку начало сжиматься. — А то я в
первый раз в зале, не в курсах.
Пацаны, видя, что я заговорил, тормознули с напором. Сыч,
который был в моей группе, вовсе начал отвечать.
— Разберем...
Эх, ничему тебя собственные ошибки не учат, Сыч. Он не
договорил. Потому что я резко атаковал с наскока, разрядив правый
хук точнехонько в челюсть своему сопернику.
Упс, нежданчик.
Сыч оказался не готов к удару, руки опущены, подбородок поднят.
Поэтому первый же мой удар просто срубил пацана. Раскинув руки, он
бухнулся морской звездой на маты.
Понимая, что у меня есть всего секунда, прежде чем дистанция
сократится и остальные трое включат режим «мясоперерабатывающий
комбинат», я продолжил движение. Резкий поворот корпуса, и бэкфист
обрушился на голову второго соперника. Тот удара не ожидал, но я
попал неплотно, слишком большая дистанция нас разделяла. Весь удар
я не донес. Впрочем, эффект пацан явно прочувствовал: попятился,
все еще стоя на ногах, уходя в глухой блок и «сверкая звездочками»
над головой.
Кулаком я ему взрыхлил нос, съездив по самому кончику. Из
ноздрей тут же брызнула кровь, как из фонтана. И пацан, держась за
лицо обеими перчатками, сел на присядки. Поднимать руку он не стал,
и, по-хорошему, стоило его добить, но такой возможности у меня не
оказалось. Оставшиеся двое будто бы очнулись и атаковали
нахрапом.
Обычно, если уходишь в блок, то он должен быть зрячим.
Во-первых, для того, чтобы удары видеть. Во-вторых, чтобы иметь
возможность ударить в ответ, когда противник откроется. Но мой блок
был глухой, ведь в атаку поперли сразу двое, и единственной задачей
на ближайшие секунды было тупо выжить и устоять на ногах. Понятия
не имею, сколько народа выключилось в других группах вслед за
Сычом, да и выключилось ли, и рисковать я не имел права. Поэтому,
согнувшись калачиком, принял на себя тяжелые удары. Думать в таком
положении не получалось, я терпел, принимая в блок и остальные
открытые места чувствительные плюхи. Несколько тяжелых ударов
отбили мне локти, потом прилетело в колено, кто-то пытался пробить
печень, я, сцепив зубы, шипел, но терпел. Пусть тратят силы, пусть
вымахиваются. Время тает, а урон все еще не критический —
прорвемся.