— Зачем тебе понадобился перевод?
— Решил вспомнить молодость.
Имея определённые догадки, Пики отрицательно покачала головой:
— Пока не скажешь настоящую причину, не подпишу.
— Тогда я уволюсь, — усмехнулся Сатир.
— Ага. Я на твой блеф не куплюсь, не надейся.
Снайпер задумчиво уставился в окно и лениво произнёс:
— Мне снова звонил Черномор… Снова предлагал приятный процент…
Закатив глаза, Лера взяла в руки смартфон и начала листать контакты в поисках нужного номера. Сатир заметил боковым зрением её манипуляции и встрепенулся:
— Что ты делаешь?
— Хочу уточнить степень приятности проце… — она уже приложила телефон к уху, как Константин выхватил гаджет из её ладони и быстро нажал на отмену. — Что за выходки?! — Лера оскалилась, еле сдерживая бешенство.
— Просто подпиши перевод, — Сатир уставился на неё в ответ, не желая отступать.
— Для чего он тебе?!
— Ты прекрасно знаешь. Не говори, что не догадалась в первую же минуту.
Вскинув брови, Лера нажала на кнопку громкой связи:
— Макс, будь добр, зайди ко мне.
Тот в ответ кашлянул и отключился, а через несколько секунд вошёл в кабинет.
— Что?
— Твоих рук дело? — не глядя на него, Лера протянула ему заявление Сатира.
Напряжённо засопев, Макс посмотрел на лист бумаги, потом — на Константина, потом — снова на Леру. Та встала с места и медленно прошлась вдоль кабинета, притормозив у окна и взяв в руки небольшую хромированную леечку, из которой аккуратно полила живописно высаженные в длинный керамический лоток миниатюрные суккуленты.
Мужчины продолжали молча наблюдать за ней.
— Объясни мне, Максим, — её голос прозвучал с металлическим оттенком. — У тебя какая-то проблема с родительской сепарацией?
— С чем? — Макс непонимающе свёл брови.
— Твой сын — уже достаточно взрослый мужчина, способный в одиночку разнести толпу террористов, всплыть со дна Волги и трахнуть любую женщину детородного возраста, какую ему взбредёт в голову пожелать.
Сатир с трудом сдержал смешок. Плечи Макса подозрительно дёрнулись. Лера, не замечая их реакцию на свои слова, продолжила:
— Но ты всё ещё пытаешься опекать Андрея, будто ему восемь лет. А не двадцать восемь. У тебя какая-то проблема с необходимостью отпустить его в свободное плавание? — она наконец-то закончила рассматривать цветы и декоративные камни на подоконнике и повернулась к Максу: — Если тебе так важно контролировать его ранимое самочувствие, почему ты сам не присоединишься к отряду? Почему просишь Сатира выступить его нянечкой?