Вскоре Совет отошел от первоначального шока и принял волевое
решение ввести дополнительные войска для обеспечения порядка и
отослали четкие инструкции по обращению с заболевшими,
предписывающие оказывать тем всевозможную помощь и не допускать их
контакта с пока еще здоровыми людьми. Но сколь бы ни были благими
намеренья законотворцев, на местах исполнялась лишь буква закона,
помноженная на панические настроения и непонимание
происходящего.
Да, людей престали жечь, так как за это стали назначать
серьезные штрафы и выгонять из гильдий, однако больные стали
изгоями в глазах здорового поселения. Для них выделяли отдельные
здания, а то и целые улицы городов, куда свозили пострадавших со
всех окрестных деревень. Но хуже всего было то, что болезнь,
вопреки всем мерам, продолжала распространяться и делала это все
бодрее.
Магов стало не хватать, так как было невозможно облегчить
симптомы всем, из-за чего смертность стала расти, в то время как
правительство пыталось сыскать свободных лекарей во всех
некритичных местах и достигших минимум второго ранга в магии Жизни,
ведь отправлять наиболее многочисленный первый никто рисковать не
хотел. Зато куча средств была выделена на ускорение их подготовки и
развития. Однако пока власть пыталась стабилизировать обстановку,
напуганные люди хотели безопасности, что сподвигло некоторых пойти
на отчаянный шаг – преодолеть горы и вернуться на родину, в
центральные земли.
Именно так, вопреки всем заслонам, постам, патрулям и законам,
болезнь начала свое шествие на восток…
Начать я решил я с пауков, как с наиболее подвижных и,
понаблюдав за жизнью одной из колоний, удалось разобраться в ее
устройстве.
У пауков, в отличие от пчел, муравьев и прочих колониальных
насекомых, не было королевы, как и разделения на рабочих особей и
воинов - они были одним единственным видом, избравшим путь
коллективной жизни. Питалась же колония соком шипастого дерева,
насекомыми и небольшими птицами, попадающими в огромную паутину,
что покрывала практически всю нижнюю часть кроны и перекидывалась
на соседние деревья.
При этом пауки были на удивление практичными и честолюбивыми,
так как от прилипшего к паутине мусора они, по мере своих
возможностей, избавлялись, как и от утративших липких свойств
нитей. Да что уж там, они и попавшихся насекомых, после упаковки и
впрыскивания яда, заматывали во второй слой и прятали в отдельном
месте где-то внутри своего жилища, откуда потом брали еду по мере
необходимости. А уж после того, как я целый день наблюдал за
перемещением замотанной птичьей тушки вглубь колонии на одной лишь
паутине, да еще и с участием всей колонии… я решил не истреблять
этот вид. Но ограничить их все равно надо было.