Все же категоричный отказ – это так
некрасиво. Да и остались мы с ним практически вдвоем, что меня
сильно беспокоило.
– Элена замуж выходит, зная своего
мужа еще меньше, чем ты меня, и это ее особо не тревожит.
Руку он мою так и не отпускал.
Радовало, что ничего кроме этого себе не позволял – я помнила
последний полет на грифоне и не могла чувствовать себя рядом с ним
в безопасности.
– Способ Элены для меня слишком
радикальный, – ответила я.
– Значит, тебе нужно время
подумать…
Он отпустил мою руку, но не успела я
порадоваться, что она свободная, как несвободной стала я. Фабиан
привлек меня к себе так, что я оказалась прижатой к нему очень
плотно. Так плотно, что и разделявшая нас ткань почти не ощущалась.
Зато очень хорошо ощущался крупный бриллиант, что висел на цепи у
моего поклонника. Цепь, кстати, тоже очень хорошо ощущалась. Я
испуганно охнула и попыталась вырваться. Бриллиант окончательно
впился в мой живот.
– Что вы себе позволяете, фьорд
Чиллаг!
– Пытаюсь повлиять на скорость
принятия вашего решения, фьорда Берлисенсис.
И эта его официальность испугала
много больше, чем уже привычное фамильярное «Лисси». Что-то было в
ней такое неправильное, издевательское. Он не принимал мои правила,
он считал, что мы будем играть по его. Я уперлась ладонями ему в
плечи в попытке отстраниться как можно дальше и попыталась нежно
улыбнуться. Насколько это, конечно, позволяла ситуация.
– Фабиан, отпустите.
Вместо ответа он попытался меня
поцеловать. Я в панике задергалась. Фабиановский камень усиленно
искал место, где бы он смог начать новую жизнь в моем теле. Было
ужасно больно.
– Лисси, хватит ломаться, –
недовольно сказал Фаб. – Все уже поняли, насколько ты
аристократичная и утонченная. Неужели я, как жених, не могу
рассчитывать на поцелуй?
– Фабиан, здесь не время и не место,
– паника не помешала нежно улыбнуться, даже многообещающе. Улыбка –
это не слова, и за то, что он там себе навыдумывает, я не отвечаю.
– Я на тренировку опаздываю. У нас игра завтра.
– Игра, – фыркнул он. – Да пропустишь
ты эту тренировку или нет – для завтрашней игры разницы никакой.
Все равно проиграете.
– Для меня есть разница, – пыталась я
втолковать. – И для факультета есть разница. Давай мы с тобой
обсудим наши взаимоотношения завтра после игры.
Улыбка была моим единственным оружием
в данной ситуации. Улыбка, взгляды из-под полуопущенных ресниц и
нежный голос, сам тон которого обещал многое. Только тон, не слова.
Выказать мне претензии потом будет не за что.