В погоне за целью он не заметил, как воткнулся лупой в ноги пострадавшей.
– Чего с лупой ищем? – поинтересовалась шепотом хозяйка.
– След, – так же таинственно ответил полицейский.
– Так я его и без лупы вижу. Тут, где я стою, он обрывается, значит, дальше они погрузили в люльку трехколесного мотоцикла «Юпитер», – попыталась навести сыщика на след пострадавшая.
– С чего Вы решили, что их было двое, и откуда взяли про мотоцикл? – полюбопытствовал участковый.
– Во-первых, видно, что ее держали за ручки, бочка большая, один бы ее катил. Во-вторых, след от мотоцикла. В-третьих, мотоцикл у нас только у одного – Петьки Кривцова, а к нему вчера гости приехали выпить. Пошли, покажу, кто мою бочку стащил, если на металл сдать не успел, – предложила потерпевшая, разочаровавшись в уполномоченном лице.
В деревне недавно открылся пункт приема металла от населения, сдавали туда всё, вплоть до могильных оградок. И действительно, бочка была обнаружена в куче другого металла.
– А меня-то зачем звали, если знали, где Ваша бочка? – возмутился участковый.
– Мало ли что я знала, ты – власть, а я кто?! С тебя и спрос, кто бы мне ее так отдал, еще бы в куче этой зарыли, – философски рассудила госпожа Попугаева.
Об этом преступлении еще долго вспоминали в Сидристовке. Но больше всего сокрушались о помятой картофельной ботве, по которой участковый полз с лупой в поисках преступника.
Вся беда участкового была в том, что он уехал, успокоенный мыслью, что за эту деревню можно быть спокойным, все преступления здесь легкой тяжести, да и то само население за тебя сделает работу, твоя задача только поприсутствовать для значимости.
Он даже не интересовался, какую бурную активность развивает общественность в период выборов мэра, и что благодаря Зое Кобриной ни один мэр положенный срок не отсидел, всем им она объявляла импичмент.
Выборы были единственным развлечением сидристовцев, которые они ждали с огромным удовольствием покуражиться над властью. И были они уже не за горами.
Директор музея Екатерина Викторовна Цыпушкина, по паспорту-Дездемона, очень это имя не любила, поэтому вскоре все привыкли, что она – Екатерина, была женщиной широкой, фигуристой, зато мужу покупала одежду в «Детском мире».
И не с нее писалась пьеса «Отелло», потому что одному мавру придушить эту гору достоинств явно было не под силу. Чего уж говорить в таком случае о ее муже. Еще по молодости Петр попытался приструнить в порыве ревности свою Катю, как тут же был выброшен прямо с порога в толпу поджуживающих на военные действия товарищей.