Вот русская спускается по ступеням. На ней длинное до полу манто, на ногах теплые ботиночки. Она садится в сани рядом с Марселем. Возница накрывает их до плеч общим пологом. Кони трогают с места. Снег в лицо, русская закрывает глаза. А в это время ее рука находит мужскую руку, тянет за собой под полу своего манто. Мужские пальцы гладят тонкую шерстяную ткань юбки, ощущая под ней теплую живую плоть. Круглое колено, крепкое бедро, потаенное женское место… В то время как сани летят по дороге и всем видны разгоряченные от ветра (от ветра ли?) лица, невидимые чужим взорам руки бродят в темноте под пологом, ощупывая, гладя, даря друг другу наслаждение. Эти скромные ласки только распаляют их. «Гони в деревню, к гостинице», – кричит Марсель.
И вот полог откинут, сани пусты. Легко ступая по дорожкам, в которых утопают все звуки, девушка без смущения спешит вслед за мужчиной.
Воображение Эжена летит дальше.
Они в номере. Комната оклеена обоями в мелкий цветочек, у стены – широкая кровать, напротив кровати – распахнутое окно. Русская приподнимается на цыпочках, притворяет фрамугу. В комнате становится совсем тихо, так что слышно, как тяжело дышит мужчина, когда снимает с нее одежду. Он раздевает ее без малейшего трепета, как будто снимает кожуру с мандарина. Мандарин для него не деликатес, но все же вкусный десерт – к знакомому лакомству он подходит с некоторой пресыщенностью.
Вот она полностью обнажена и падает на простынь, подобно махе на полотне Гойи, закидывает за голову руки. Ее кожа цвета топленого молока. У нее упругие соски, похожие на спелые вишни. Мужские губы тянутся к ним, язык пробует их на вкус.
Эжен не замечает, что персонажи его фантазии изменились, и уже не Марсель, а он сам занимается любовью с русской.
Русская берет инициативу на себя. Вот ее руки окружают его лицо. Плавными легкими движениями одного только указательного пальца она проводит по бровям к переносице, неторопливо очерчивая профиль, останавливается на губе. Такое ощущение, что она предупреждает его: «Тс-с, тише, не надо стонать так громко. Никто не должен знать, как тебе хорошо». Ее губы касаются его шеи, ключиц, спускаются ниже, скользят по бедрам. Он ощущает на своей коже влажность ее жарких губ… Нет, он не может удержаться от стона. Какое это безумное удовольствие – быть во власти ее рук, губ… Одним рывком она оказывается сверху, ее темные шелковые волосы заслоняют свет, щекочут его лицо. Он чувствует, как проникает в нее, заполняет ее лоно до краев. Она начинает двигаться: вверх-вниз, вверх-вниз, как на качелях. Все ее движения настолько естественны, как будто ей все это не внове. Чистота и порочность, нежность и страсть.