Правитель наннури резко встал,
тряхнул упрямо головой и вместо ответа, сказал:
- Вижу, как тебе плохо. Дождись
мать, она тебя подготовит ко сну. Тебе нужны силы, чтобы полностью
восстановиться.
И ушёл.
Устало смежив веки, откинулась на
подушки. Я попыталась. Но моего лепета не хватило, чтобы убедить
папу.
Газиса пришла, когда я почти
провалилась в сон, полный тревог и теней моего прошлого из другого
мира.
- Прости, милая, задержалась, с
твоим отцом говорила, - начала женщина, ловко меня раздевая, и
стараясь лишний раз не трясти, - его не убедить. Если Горн что-то
решил, - она бессильно махнула тонкой рукой, словно говоря,
насколько сие бесполезное занятие, и замолчала, сосредоточенная на
мне.
Над небольшой ванной из
полированного светлого дерева, выполненной с невероятным
мастерством, едва заметно клубился белый пар. Воды была горячей, но
не обжигающей и пахла какими-то травами. Дом стремительно остывал,
как и пустыня вокруг Зэлеса.
- Потерпи, Эльхам, горячо будет, но
твоему телу так нужно, - приговаривала мать, помогая мне устроиться
в лохани. - Мышцам твоим расслабление надобно, давай чуток им
поможем.
Ох, это такое наслаждение откинуться
на бортик ванной и прикрыть веки. Тем временем Газиса куда-то
вышла, оставив меня одну.
Я почти уснула, когда она
вернулась.
- Милая, просыпайся. Давай подсоблю
подняться, - меня бережно обернули в большой отрез ткани и довели
до кровати. Было заметно, насколько мама устала, но она держалась
ради меня, чтобы помочь своей единственной дочери хоть немного
уменьшить телесную боль.
- Приляг, вотру мазь, -
распорядилась Газиса, эти манипуляции раньше совершала Жасмина,
почти каждый вечер нянька массировала тело Эльхам, не сказать, что
тщательно, но хоть что-то. В этот раз мной занялась мама. И должна
заметить, разницу я ощутила мгновенно - давили правильно, с нужной
силой и на верные точки. - Пока я буду твоей сиделкой, Шариз.
Доверься мне. Надеюсь, каждодневные проблемы Зэлеса не будут
забирать у меня слишком много времени, чтобы я успевала уделить
тебе достаточно внимания.
Я знала, что женщина в течение дня
очень занята: на её хрупких плечах лежали, кажется, бесконечные
заботы всех жителей оазиса, и без её чуткого руководства многие не
могли обойтись.
Жизнь моя внешне нисколько не
переменилась. Всё так же большую часть времени я проводила в свой
комнате. Еду слуги приносили в одну и ту же пору, кто-нибудь из них
меня кормил, молча, пряча глаза, а после уходил, унося грязную
посуду.