Маруся, вспыхнувшая, как солома в жаркий день при одном упоминании имени бывшей жены Глеба, выпила свой фужер залпом; вечер показался ей испорченным и она, сильно наступив под столом Глебу на ногу, жестом руки показала ему, что пора уходить.
Прощаясь, Глеб, обнимая Виктора, сказал, что ему очень нужен ключ от их квартиры в городе, а получив его, понял, что встреча, пропитавшись алкоголем, закончилась так высоко над проблемами и Землёй, что подробности произошедшей с ним истории никому не нужны.
Засыпая в чужом доме, он пытался думать; видел, как злобные силы раскачивают стены и вращают потолок. Смотрел на спящую жену, почему-то нервно зевал, пытался сказать себе, что ничего не боится, и от этого наоборот – испытывал нервную дрожь. И только после того, как выпил крепкого чая, постоял на балконе, разглядывая созвездие Ориона, к нему пришло спокойствие, а потом – и сон.
Дверной звонок визжал, как поросёнок, пойманный за задние ноги. Голова понимала: утро, кто-то ломится в дверь; высохший от похмелья рот шевелил губами, как рыба, оказавшаяся на берегу, а ослабшее в сражениях с алкоголем тело вставать, а тем более куда-то идти и чего-то открывать не только не хотело, но и не могло.
– Глебасик, – услышал он ласковое слово откуда-то из дальнего далека и, решив, что это не к нему, накрылся одеялом с головой, – вставай, Виктор пришёл.
– Кто? – произнёс Глеб с надеждой, представляя, что сейчас всё само собой улетучится, и он будет спать дальше.
– Вставай, вставай, Виктор сидит на кухне и хочет с тобой поговорить.
Глеб открыл один глаз, потом другой, понял, что дурацкая поролоновая подушка всю ночь кусала его за шею и сейчас он не может поворачивать голову.
– Маруся, чего он хочет?
– Не знаю! Иди, разбирайся!
– Ох, тяжела шапка Мономаха… шея затекла, печень-птица «феникс» умерла, ноги отекли, и враги окружают… – Глеб поднялся, обернулся простынёй и вышел к другу.
Виктор сидел с очень бодрым лицом, глаза его совсем не помнили вчерашней пьянки, язык издавал звуки, которые Глеб не сразу понял.
– Спишь, валяешься, это хорошо! А меня с утра дочь подняла, прислала всякие ссылки из Интернета, а там ты во всей красе. Что же ты мне вчера не сказал, что тебя Интерпол ищет?
Глеб просыпался, он понимал, что разговаривают с ним, но как это обычно бывает похмельным утром – слова доходили до понимания не сразу, а мерцали и дрожали, словно эхо из туманного ущелья.