Я аж поперхнулась.
— Простите, кого завоевание? — переспросила, думая, что мне послышалось.
Дед разочаровано нахмурился.
— Это же как раз конец пятнадцатого века. Вы так бодро отвечали, я уж было решил что вы хорошо подготовились.
— Нет, я поняла о чем вы, — быстро возразила я. Как бы не влепил неуд просто за расхождение в терминологии. — Просто фраза такая… сомнительная.
— В смысле? — брови мистера Сивонна скакнули к линии роста волос. Остальные члены комиссии — в их числе любитель фикусов — настороженно прислушались.
Ох, не стоило мне выпендриваться, но честно сказать — тема больная. Для всех драконов, не только для меня.
— Дружественные войска шесть раз пытались высадиться на Гардаре, но потерпели неудачу, — процедила я, с усилием переключаясь на точку зрения людских историков. Обычно нам этот неприглядный фрагмент рассказывали совсем в другом фокусе. — После чего основали форт на одном из трех мелких островков на середине между чело… Вальденом и Гардаром и объявили драконьи земли присоединенными.
Мистер Сивонн возмущенно поперхнулся.
Любитель фикусов фыркнул. Кажется, одобрительно.
— Впервые слышу столь вопиющую трактовку древних манускриптов! — проскрипел он. — Вальден действительно использует лишь три острова из восемнадцати, но это потому что был подписан пакт о вассалитете, и частичном суверенитете Драконьего архипелага.
— Кем? — уточнила я с живейшим интересом.
— Королем Альбером Гимальди, правившим в то время! — с видом оскорбленного достоинства отрезал историк.
— И?.. — подсказала я.
Под сдержанные смешки коллег мистер Сивонн наконец опомнился:
— Это я здесь задаю вопросы! Вот вы мне и ответьте — кем?
— Неким Рокебрюном, представившимся драконом! — выплюнула я с омерзением.
— Представившимся? — уцепился ученый за выделенное мною слово. — То есть вы тоже считаете, что он не настоящий представитель, а истинные драконы — мерзкие, пышущие огнем твари, лишенные разума и рьяно охраняющие свою территорию?
Тут уж пришла моя очередь стушеваться.
Определение-то четкое, хоть насчет разума и спорное. С другой стороны, если у меня попытаться отобрать законную собственность, я тоже лишусь остатков сознательности и пойду крушить налево-направо…
Главной ошибкой человечества в той войне стало то, что люди даже не попытались договориться с нами, а понадеявшись на силу оружия и магии сходу, с ноги, можно сказать, пошли в наступление.