- Слушаю.
- Мой царь! – Ментуиуи упал на колени
и следом это сделали все остальные, - мы как могли оттягивали это
разговор, поскольку пытались договориться, чтобы всадники,
находящиеся на службе у Твоего величества, остались в войске. Но
это оказалось просто бесполезно. Представитель Сененмута остался
неумолим, заявив нам, что-либо мы переходим все в войско царя
Хатшепсут, либо сделка вообще отменяется.
- Вы могли мне сказать о том, что вам
поступило такое предложение, - я холодным взглядом посмотрел на
него, - не буду говорить сколько и что вы заработали в походе со
мной, скажу только одно – дезертирства я не потерплю. Все, кто
нарушит контракт и клятву, будут казнены.
- Мой царь, - лицо Ментуиуи стало
печально, - тогда умоляю, убейте только нас. Воины невиновны в том,
что мы отдадим им такой приказ.
- Ментуиуи, никто не ослушается моего
слова, - я с раздражением в голосе ответил ему, - вы меня предали
самим фактом того, что не сказали о поступившем предложении,
предпочтя словно крысы шушукаться за моей спиной. Если бы вы
сказали, мы могли бы найти выход, я уверен в этом.
- Что же Его величество прав, -
Хоремхеб первым поднялся на ноги и остановив дёрнувшегося было Хопи
жестом руки, вытащил из-за пояса свой жезл легата Второго легиона.
Сделав два шага, он положил его мне на стол.
- Вручаю свою жизнь и жизнь своих
офицеров в руки моему царю. Но при всей своей ненависти к Сененмуту
и несправедливости, которую я видел от царя Хатшепсут в свою
сторону, я не могу лишить свою семью и род возможности получить
землю.
Военачальники согласились с ним и
поднявшись на ноги, также положили свои символы власти на стол,
оставшись стоять передо мной.
- Вверяем свои жизни решению Его
величества, - обречённо сказал Иамунеджех, - мне нечего добавить к
словам Хоремхеба. Земля в нашем царстве слишком ценное приобретение
для рода, моя жизнь и жизнь моих всадников ничего не значат на этом
фоне.
Я хоть и был на них сильно зол,
понимал о чём он говорит. Из-за того, что всей землёй в Египте
владел только фараон, одаривая ею особо отличившихся или своих
приближённых, то ни за какие деньги мира её невозможно было
получить иным способом. Она не продавалась и не покупалась, поэтому
даже отдай они всё, что заработали в этом походе, ни метра земли
они бы без разрешения царя Хатшепсут не получили в своё
пользование. Отлично зная это, прибывший на переговоры с военной
кастой Сененмут или его представитель, как представитель
действующей власти, нагло их этим шантажировал. Это я прекрасно
понимал, но также было и осознание того, что в следующий раз они
могут также договориться о том, чтобы убить меня за какие-то
очередные плюшки для себя. Здесь ведь был важен не сам факт
ведущихся переговоров, а то, что это происходило тайно без
уведомления меня об этом. Причём я-то был в полной уверенности, что
после пережитого и главное заработанного благодаря мне в походе,
эти люди будут мне преданы если не навсегда, то хотя бы на какой-то
более длительный промежуток времени. К сожалению холодный душ,
который вылил на меня Усерамон, сообщив эти новости, здорово
заставил пересмотреть свои взгляды на людей и особенно на такое
понятие, как доверие.