Пруд блестел от солнца чешуею крупной волны, и нигде не видно было рыбачьих лодок. Может, там, за Белым камнем, в заливах, где волна наверно слабее, кто-то с удочкой и рыбалит, но отсюда не разглядеть.
Над Водной станцией, над дальним берегом, стояли в небе пацаны, забравшиеся на вышку. Один из них, на вид не меньше, чем пятиклассник, собрался с нее нырять. Он медлил там, на самом краю, готовился, смотрел вниз. В воде под вышкой – обрыв, ужасная глубина. И парень не решился, он отступил, придвинулся, держась за поручни, поближе к друзьям. И что-то говорил им, смеялся – как будто он ничуточки и не струсил. Потом неторопливо закатывал штанины на черных своих трусах, изображал, что замешка вся из-за них – надо, чтоб были плавки. Затем он вернулся к краю, еще помедлил – и наконец шагнул. Склонив лицо вперед, он глядел на воду под собой все время, покуда падал. Он так и воткнулся в волны – ступнями, грудью и наклоненным лицом, – исчез, провалился в пруд, выбив оттуда брызги. Но вот он появился опять, руками барахтая по-собачьи. Похоже, он ошалел, не видел куда ему плыть, от попавшей в глаза воды.
Витька знал, что кроме «как по-собачьи», плавать можно техникой брас, по морскому и на спине. Знать-то знал, но плавать не мог, сколько бы его не учила, придерживая за живот его мама. Он стыдился за свою бестолковость. Куда ни посмотри – он видел, – все тут умеют плавать. Как им это всем удалось? Может, в «лягушатниках» есть те, кто сегодня учится? Витьке захотелось взглянуть.
Придерживаясь за балясины лестницы, он боком, приседая на каждой ступени и нижнюю ступеньку нащупывая своей загорелой ногой, спустился на тротуарчик между Водной и берегом.
В «лягушатниках» было больше детей, чем в лесу муравьев. Как ни обидно признать, все они, даже девчонки, плавали лучше его, хотя и вдоль бортика, но тем не менее плавали, а не ходили по дну. В «лягушатниках» дно – из скользких, тиной покрытых досок. Витька узнал о них, когда испытал тот способ, каким выучился плавать Бобыль. Когда дед Бобыль был ребенком, его отец, которого теперь нет, взял с собою Бобыля в лодку, потом вдруг поднял за подмышки и кинул в воду. Бобыль так напугался тогда, что сразу поплыл. Несколько дней назад Витька решил прыгнуть с бортика в «лягушатник» – испугаться чтоб и поплыть. Он задержал дыхание, плюхнулся в воду – и утонул. Подошвами он коснулся склизкого дна, выпрямился во весь свой маленький рост и вытаращил глаза. Вода изнутри оказалась еще темней, чем выглядела снаружи, коричневой и только над головой делалась немного прозрачней. Витька растерялся – что ему делать дальше? Почему-то он не поплыл. Он поднял руку вверх, меряя, насколько он глубоко? Вдруг руку его сверху кто-то залапал и выдернул его на поверхность. Это оказался школьник с мокрым «ершиком» на макушке и с усмешкой во все лицо. Выведав у Витьки, в чем дело, он тут же начал орать: «Ребята, я мелкого спас! Смотрю, а в глубине ладонь! Я дернул – а это он!» Он требовал, чтоб Витька подтвердил, что он не врет. И Витька подтверждал, хоть сам и не уверен был, действительно его спасли или нет?..