— Дух приди, кровь прими! — быстро
прошептал я ключевые слова, на которые отзывается Мира на этом
плане бытия. Расчёт был прост – так как у меня нет духа, межмировой
пробой будет тянуть в себя ближайшую сущность.
Так и случилось. Духа, призванного
мужиком, мгновенно затянуло в открытый мной канал вместе с его
душой, связанной контрактом. Безжизненное тело обмякло и свалилось
к моим ногам, а я невольно скривился от слишком лёгкой победы.
Теперь душа это ничтожества заперта в
моей тюрьме вместе с мерзким духом, который сразу сообразил, что
дело пахнет керосином, и быстренько принят позу подчинения – а
вдруг я не стану его есть, а решу поработить? Они такие, да –
трусливые, жадные и мерзкие, но я не стал отказываться, хоть и
брезговал.
— Эй, Мишаня? — встревожено вскинулся
долговязый мародёр, когда заметил лежащее тело напарника.
— Мишаня не слышит тебя, друг, он
теперь в худшем из миров, соболезную, — хищно оскалился я и сделал
шаг вперёд, вставая между объектом защиты и угрозой. — Но не
переживай, сейчас ты с ним встретишься.
Силуэт атакующего противника
смазался, но я чуть раньше пригнулся и отпрыгнул в сторону,
утягивая за собой голую девицу за стройную ногу. В место, где мы
только что находились, с грохотом ударил поток воздуха, проделавший
дыру в перекрытии, а чуть в стороне приземлился удивлённый
собственным промахом долговязый.
Ну а чего он хотел? Едва моя душа
коснулась этих тварей, как я снова начал видеть некоторые «тонкие»
аспекты этого мира. В том числе его духа, который и проделал дыру в
полу, своей отвратительной клешнёй с крыльями.
— Дух приди, кровь прими! — произнёс
я, очень многообещающе улыбаясь и открывая духу-рабу путь на этот
план бытия по всем правилам, заодно делая его видимым для простых
смертных.
— Что за…?! — пробормотал долговязый
с выпученными глазами, глядя на то, как за моей спиной возникает
нечто.
Это был невообразимо омерзительный,
полупрозрачный силуэт жуткой твари, покрытой костяными наростами. С
корявыми лапами и щупальцами без симметрии, и высотой в два
человеческих роста. Его четыре искажённые зубастые пасти
шевелились, каждая на своём уродливом, сочащемся слизью отростке и
истекали тягучей слюной.
— Сейчас поясню, — улыбнулся я,
небрежно взмахивая рукой, тем самым отдавая приказ призванной
дряни.