— Алис, ты еще здесь? — спросил он, на что я вскочила на ноги и угукнула в тонюсенькую щелочку. — Тут такое дело...
— Боже, мне уже страшно, — содрогнулась я непроизвольно.
— Быстро ты, — хмыкнул он придирчиво. — Я ведь еще ничего не сказал.
— Да но, когда разговор начинается со слов "ту такое дело", у меня, как правило, сводит живот. От таких слов обычно не ждешь ничего хорошего, — произнесла я с нервом.
— Да брось, бельчонок. Это же смотря с какой стороны посмотреть, — успокаивал он меня, и у него неплохо это получалось.
Мне хотелось ему доверять. Каждому его слову.
Больше у меня никого не осталось.
Поразительно, насколько близок мне стал человек, которого еще вчера я даже не знала. Да я и сейчас ничего толком не знала о Климе. Лишь некоторые сведения, которые мало говорили о нем, как о человеке.
Но то, что у него огромное и доброе сердце — факт неоспоримый.
— Постараюсь смотреть с самой выгодной стороны. Выкладывай скорее, что у тебя там? — торопила я его. Время поджимало, а мне еще нужно было настраиваться на "тут такое дело".
— Ты как к высоте относишься? Надеюсь, не сильно боишься?
— Нет, в детстве я любила лазить по заброшенным стройкам. Высотой меня не напугать.
— Ну вот! Чем не повод вспомнить детство?
— И что для этого мне нужно сделать?
— Для начала пройти на лоджию.
— А п-п-потом? — сглотнула я сухой ком, ожидая, что мне все-таки придется прыгать сегодня из окна. Без страховки. Мамочки.
— А потом ты перелезешь на соседнюю лоджию, — произнес он обыденным тоном, будто это плевое дело, словно он проделывает нечто подобное на дню по сто раз.
— Х-хорошо, я попробую, — промямлила, ощущая как кишки сжались в комок от страха.
Быть может, он имел в виду, что мне надо будет перелезть через проход в стене, предназначенный на случай экстренной эвакуации?
Тогда и впрямь в этом нет ничего сложного.
Помнится, когда мы делали ремонт на лоджии, то заложили этот проход рейкой. Но я ведь могу демонтировать его. И тогда мне необязательно перелазить снаружи.
Но когда я вышла на залитую утренним солнцем лоджию, и услышала звуки бьющегося стекла, доносящиеся по соседству, то поняла, что все намного хуже, чем я себе представляла. Опаснее. Куда страшнее.
— Ты что творишь, идиот? Меня же отец прибьет! — через стену заорала Вика, будто ее резали тупым ножом.