Что же, я последовал за ней. Мы
оказались на красивой каменной веранде, заставленной вазонами с
цветами. На улице уже шёл мелкий дождь, что, судя по всему,
планировал только усиливаться.
— Ты хочешь о чём-то ещё поговорить?
— спросил я, когда она опёрлась на заборчик веранды, отойдя ближе к
краю. Людей тут почти не было.
— Нет, просто нашла повод уйти…
впрочем, хочу. Скажи, это ты создал тот барьер? Пространственные
разработки Ауэр, да? На самом деле ядро не сломано. Как ты обещал
ничего не говорить обо мне, я обещаю никому не говорить это, даже
отцу.
Она смотрела на меня серьёзно,
предельно внимательно. На красивом личике отражался искренний
интерес. Но всё же… словесная магия — не то, о чём можно поведать.
Ещё ладно врать, что придумал гравитонку, но подобное взять и
придумать нельзя. Пространственное ядро… может иметь место, но если
меня попросят его показать, то я этого сделать не смогу.
— Мия, ты слишком хорошего обо мне
мнения, — покачал я головой, состроив удивлённое лицо. — Я понимаю,
почему ты это связала. Меня так хотят схватить из-за какой-то
разработки Ауэр… Может быть, вот только я сам о ней не в курсе. Мой
разговор с отцом я передал без искажений. Но стал бы я притворяться
калекой, слушать все оскорбления? Мне отец угрожает тем, что лишит
статуса наследника, а я продаю разработанные ядра Совету, потому
что у меня нет денег на собственную броню.
— Он… тебе даже этим угрожает? Но я
поняла.
Повисла тишина. Я просто уставился на
внутренний садик с посадочной площадкой, на которой стоял
компактный левитирующий транспорт. Дождь постепенно усиливался, и
стало пахнуть влажностью. Для меня как Михаэля — довольно
непривычный запах. Всё же большую часть жизни в космосе провёл.
Мия молчала, тоже смотря на падающие
капли. Кажется, она и сама была не против передохнуть после долгих
светских бесед. Странно видеть её такой. И вот в чём проблема — я
не знаю где настоящая личность этой барышни. Того же Остермана она
сегодня послала с приказным тоном королевы, а сейчас стоит и
молчит, смотря вдаль с таким печальным лицом, что кто-то близкий
обязательно должен её обнять. И взгляд мягкий, без настороженности,
как будто я уже не чужой ей человек, а хороший друг.
И улавливается в ней какая-то
напряжённость. Не отходняк после недавней череды опасных ситуаций,
а именно напряжённость.