Лилера, сбитая с толку
его неожиданным заявлением намного больше, чем сэнуайцы, осторожно окинула
взглядом весь отряд, пытаясь понять, какое действие оказали на преследователей
слова Рэя. Незнакомцы пристально рассматривали их удивлёнными и подозрительными
взглядами.
– Кто ты и как
оказался здесь? И напоминаю, одно моё слово и от ваших тел не останется и
следа, – раздался хриплый голос одного из сэнуайцев.
Он продолжал горделиво
восседать в седле и, в отличие от остальных, одетых в широкие тёмные штаны,
чёрные тюрбаны, светлые рубашки и длинные до середины бедра накидки тёмно-синего
цвета, подпоясанные широкими поясами, был одет в одежды более светлых оттенков.
Белая небольшая чалма и серая накидка с широким плетёным поясом выделяли его из
общего числа и указывали на более высокий сан.
– Я эмир Армаган –
приближенный великого правителя халифа Дэйбхидха. Я желаю говорить с главным. И
отзовите своих варанов, – ответил Рэйналл.
«Что он задумал?! Какой ещё Армаган?! Откуда
он знает эти имена?! Выдумал, чтобы нас отвели к главному! А если он не
поверит, что тогда с нами будет?!» – мысли вертелись бешеным круговоротом,
заставляя напрячься ещё сильнее.
– Меня зовут Уалтар и
я служу Руадхану Феичину. Если ты тот, за кого себя выдаёшь, где твой караван и
твои люди?
– Я буду говорить
только с Руадханом Феичином! И чем скорее вы отведёте меня к нему, тем лучше
для вас.
– Пусть будет так! –
сказал Уалтар и сделал знак рукой. – Вараны не тронут вас. Карнотавры для тебя
и твоей спутницы.
Благодарно кивнув,
Рэйналл поднял Лилеру с земли.
– Не бойся, – раздался
рядом с ухом успокаивающий шёпот, и ей захотелось уткнуться ему в грудь,
зажмурить глаза и исчезнуть отсюда.
Но только Лилера
собралась с духом сказать хоть слово, как к ней потянулась продолговатая, похожая на
крокодилью голова карнотавра, заставив испуганно вскрикнуть и дёрнуться в
сторону.
– Мы поедем на одном
карнотавре! – Рэй взял повод правой рукой, а левой, как можно более незаметно,
стал подтягивать её к животному. – Лил! – он тихо сказал всего лишь одно слово,
но по тону, с каким оно было сказано, всё сразу стало понятно.
– Никто не должен
стеснять эмира. Если твоя женщина боится ехать одна, дай своё согласие, чтобы
она поехала с одним из моих воинов, – голос главаря звучал любезно, но холодно.