– Не, не хочу, Аркаш. Я только что из Чечни вернулся. Сегодня уезжаю к другу на Валдай на месяц. Хочу прийти в себя. Замотался, устал…
– Да ты что! – возбудился Аркадий. – Ты еще просто не понял, о чем речь! Это наш совместный проект с французским агентством новостей. Ты же у нас на социальной тематике специализируешься, ас просто!
– И что?
– Есть классная идея. Ты же в последнее время много занимался московскими бомжами и всякой шантрапой, типа андеграунда, наркоманов?
– Ну, занимался.
– Помнишь, как у нас это хорошо пошло? А французы хотят что-то вроде того, только про французских бомжей. Клошары и все такое. В контексте нового эскапизма!
– Пусть своих стрингеров за эскапизмом отправляют, – я начал терять терпение, – нашли тоже рабочую лошадь в моем лице! Не поеду.
– Тимоха, не кипятись. Идея просто супер! В последнее время все больше людей переключаются на пониженную передачу. Уходят там куда-то, уезжают. Новая жизнь и все такое. А Париж просто притягивает таких людей, им там как медом намазано. Там этих клошаров полно! Только прикинь: Пьер Ришар – клошар! Офигенная тема.
– Может быть, Ришар это и круто. Но я сказал: не поеду. При чем тут я?
– Тимон! – взмолился наконец Аркадий и раскрыл карты. – Выручай! Твои репортажи из Алжира в свое время все информагентства брали. Вот про тебя и сейчас вспомнили, в Париже предложили, чтобы ты ехал, мы не можем отказываться. Это для нас тоже интересный ход: русский, который пишет о французских клошарах! Плюс у тебя отличный французский! Соглашайся! Тема – зашибись: актуальная, творческая! Везде пойдет, сейчас такой тренд. Все хотят эскейпа.
– Идея хорошая, – согласился я. – Только я тебе уже сказал, я сегодня в свой личный эскейп на Валдай уезжаю.
– А как тебе это? – использовал вдруг последний, смертельный для меня аргумент Аркадий. – Говорят, в окрестностях Марэ снова видели Джима Моррисона. «Прорвись на другую сторону, прорвись…» Помнишь, как мы вместе пели эту песню тогда ночью, когда сидели в окопе под Ведено, а вокруг пули свистели?
У меня застучало в висках. Я едва не задохнулся от прилившей к щекам горячей волны. Слишком много чувств и воспоминаний, связанных с этой песней, сразу нахлынуло.
– Уж ты-то петь никогда не умел. Но что ты хочешь сказать этим? – Я плотнее прижал трубку к уху.