Прохладная тьма снова опустилась на
перегруженный разум, а тело рухнуло на кровать, до которой мне
посчастливилось успеть себя дотащить.
***
Я открывал слипшиеся от долгого сна
глаза с опаской. Ожидая… Незнамо чего. Лежал я на всё той же
кровати с балдахином, но на этот раз один… Слава Тебе, Господи.
Головная боль никуда не делась, но и сознание терять я пока, вроде,
не собирался. В комнате никого не было, и это давало неплохую
возможность поразмышлять. Даже есть о чем. Но сперва…
Не издавая никаких звуков, я встал с
кровати и вытащил утку… Ночной горшок? Пухнущая голова
призадумалась бы невольно о терминологии, если бы не вид этой
«бытовой мелочи». Красивая такая, серебряная… Даже она была
изукрашена гравированными оленями. Разобравшись со своим маленьким
делом, я забрался обратно в кроватку.
Так. Погнали. Кто я? Зовут меня
Игорь Николаевич Мельников, и лет мне почти уже сорокет. Трудяга в
буднях, гуляка на выходных, а также полубайкер. Ну, это те, кто,
соблюдая весь внешний стиль и атрибутику, предпочитает кататься в
мотоциклетной люльке, а не на харлее, ибо в люльке пить можно, а
вот на харлее низя. Женат. Был. Дважды. И от той, и от другой
остались дети, да аж по двое (по девочке и мальчику). При этом, со
своими бывшими остался в дружеских отношениях, и даже дети меж
собой дружат. Кто-то удивился бы, а я вот всегда считал это
«умеренным» отклонением от нормы. Я ведь был не скотина какая-то,
не жмотюсь да и в воспитании всегда активно участвовал. В общем,
чувство ответственности при себе, но до женского тела охоч,
отрицать не стану. Есть, а точнее уже «был» свой бизнес в виде
автомастерской и парочки магазинчиков с железками для железных же
зверей. Бизнес шел в гору, несмотря ни на что.
Посреди сеанса сбора по кусочкам
моей биографии пришлось сделать перерыв. Вопящая голова требовала
просто положить её на подушку и оставить в покое. Чувствовала,
многострадальная моя, что близились «сложные» участки.
Окончил военное училище, послужил
определенное количество лет, повоевать в горах успел… Да и
уволился. Тогда не платили, что называется, от слова «совсем», а я
был молод и горяч, так что, когда представилась возможность, сразу
подал рапорт. На тридцатый год своей жизни подсел на
реконструкторство позднего средневековья, так как всегда страдал от
любви и уважения к истории, а тут ещё и компания хорошая
нарисовывалась. Так что стал я реконструктором.