– Вы не возмущаетесь, месье Жак? – поинтересовался он небрежно. – Не грозите крикнуть полицию?
Циркач усмехнулся уголком рта:
– Следовало бы крикнуть доктора по нервным болезням… Выкатывайтесь к черту.
Произнесено это было уже не приказным тоном.
– В самом деле? – пожал плечами Бестужев. – Нет, серьезно? Вам совершенно не интересно меня выслушать?
Жак наблюдал за ним настороженно и зло. С видом крайней беспечности Бестужев отошел к ящику с ножами, запустил туда руку, поднял один, держа двумя пальцами за кончик длинного сверкающего лезвия. Повертел перед глазами. Не похоже было, что у Жака имеется при себе огнестрельное оружие, его просто некуда было бы спрятать. Где-то может отыскаться револьвер, но при нем сейчас ничего такого нет…
Нож с лязгом упал в ящик, на груду других.
– Очень специфической формы рукоять, знаете ли, – сказал Бестужев спокойно. – Я ее сразу узнал, когда увидел, чем именно был убит… человек из той квартиры.
– Кто вы такой? – глядя исподлобья, спросил Жак. – И зачем эту чушь несете? Мало ли ножей на свете…
– Вы – циркач, – сказал Бестужев. – Следовательно, человек…
Он запнулся на секунду: слово «интеллигентный» существовало исключительно в русском языке, а в других носило совершенно иной смысл, так что приходилось искать равноценную замену.
– Следовательно, человек творческой профессии, – преспокойно продолжал Бестужев. – Кроме того, получили некоторое образование, хотя университет покинули, не проучившись и двух лет… Все равно, вас, сдается мне, никак нельзя отнести к людям тупым и малообразованным. Я и представить не могу, что вы не слышали о науке под названием «дактилоскопия». Вряд ли вы были настолько осмотрительны, что вытерли с рукояти ножа отпечатки пальцев. А они у каждого человека уникальны и неповторимы, никаких совпадений здесь быть не может, ни за что на свете… Что скажете, Жак? Вы не могли не слышать о дактилоскопических процедурах…
И он с самым естественным видом притворился, будто снова заинтересовался ящиком с грудой сверкающих ножей – повернулся к нему, наклонился, сторожа краем глаза каждое движение циркача, он помнил, насколько мсье Жак искусен в швырянии предметов…
Ага! Ухватив бутылку за торец горлышка, циркач резко взметнул руку – но Бестужев вовремя присел на согнутых ногах, и сосуд, разбрызгивая дешевенькое винцо, пролетел высоко над его головой, ударился в стену с такой силой, что старые доски жалобно загудели и одна, кажется, треснула, но сама бутылка не разбилась, продемонстрировав высокое качество работы венских стеклодувов.