– вот этот тучный, одышливый господин с моржовыми усами и целой пригоршней брелоков на часовой цепочке, вот эта юная мадемуазель, завороженно взирающая на морской простор и черный корабль, вот эти франты, да кто угодно…
– Специфические условия… – тем же покаянным тоном обронил месье Риу.
Он, честное слово, прямо-таки маялся. Несмотря на парижскую свистопляску и начавшиеся отставки полицейских чинов, в том числе в бригаде Ламорисьера, де Шамфор пребывал на своем месте, он-то не имел никакого отношения к Гартунгу и всей этой грязной истории. И, как следовало из обмолвок месье Риу, время от времени подстегивал своих подчиненных в Шербуре телеграфными депешами…
– Можно быть уверенным в двух вещах, которые зафиксированы точно, – сказал месье Риу. – Во-первых, интересующая нас особа, выступающая как мадемуазель Луиза, приобрела три билета первого класса. Во-вторых, сама она, что установлено не только агентами, но и мною лично, еще вчера в два часа тридцать семь минут пополудни поднялась на борт «Номадика» и, несомненно, пребывает сейчас на «Титанике». С двумя другими, увы, обстоит загадочно и туманно. Естественно, ни при покупке билетов, ни при подъеме на корабль не требуется предъявления каких бы то ни было документов, для внесения в список пассажиров достаточно назваться каким угодно именем. Наконец, внешность… Мадемуазель Луиза, насколько мне теперь ясно, не предпринимала никаких попыток изменить облик, она выглядела в точности так, как мне ее описали, не правда ли?
– Да, – сказал Бестужев почти отрешенно.
– С двумя прочими обстоит сложнее. Их третьего мы не в состоянии были зафиксировать вообще. Вы ведь сами говорили, что понятия не имеете, кто это может быть, даже не знаете, мужчина это или женщина?
– Да, вот именно, – сказал Бестужев. – Я только подозреваю, что это мужчина, играющий роль телохранителя, но так ли это, не знаю. Совершеннейший призрак без лица…
– Человека, соответствовавшего бы по приметам вашему инженеру, не усмотрели среди тех, кто за все это время уплыл на «Номадике», ни мои агенты, ни я сам. Вы можете быть уверены, господин майор, если бы он не изменил внешность, мы бы его не пропустили. Я не первый год в полиции, мои подчиненные тоже достаточно опытны…
– Я ничуть не сомневаюсь в вашей опытности, месье Риу. К вам нет и не может быть никаких претензий, – сказал Бестужев мягко, решив проявить некоторую чуткость, – этих людей и в самом деле нельзя было ни в чем упрекнуть.