- Рафаэль, мальчик мой, просыпайся. Я знаю, что тебе досталось в
последние дни, но это не повод, чтобы пропускать твой первый день в
новую жизнь. Я же знаю, что ты уже проснулся и прекрасно меня
слышишь. Поднимайся, - ее голос с каждым словом становился все
громче и громче, заставляя Рафи недовольно постанывать и еще
плотнее укутываться одеялом. – Вставай же… Завтрак почти готов, а
тебе еще нужно привести себя в порядок. Забыл про ожоги? Нужно их
помазать мазью…
Видя, что тело, наконец, заворочалось и уселось на кровати,
напоминая собой извозчика в шубе.
- Да, тетя Ира… Хорошо…, - из под одеяла раздался сонный глухой
голос. - Я почти встал
Камова, уже закрывая за собой дверь, вздрогнула. Вот так
по-домашнему, даже по-родственному – тетей Ирой, ее еще никто не
называл. Даже племянник Витяй больше тетушкой величал, и то при
этом ехидно усмехаясь. От остальных же чаще всего слышала сухое
«мадам Камова».
- Чт…
Вопрос на ее губах, не успев выпорхнуть, застыл. Она вдруг
поняла, что ей это понравилось. Что-то родное, теплое, близкое
шевельнулось у нее в груди. Появилось какое-то странное чувство, от
которого слезы наворачивались на глазах. Словно это, и правда, была
ее кровиночка.
- Хм…
Коснувшись глаз, женщина с удивлением обнаружила на пальцах
капельки слез. Но тут же платком промокнула иголки глаз, чтобы и
намека на слезы не оставалось. Не хватало еще, чтобы Рафи заметил
это. Не надо.
- Рафи, негодный мальчишка, ты все слышал! – преувеличенно
строго прикрикнула она, окончательно закрывая за собой дверь. -
Живо в столовую, все стынет!
Хотя, оставшись или чуть задержавшись у полуприкрытой двери, она
бы могла услышать много интересного. Парнишка спросонья не слишком
следил за языком и бормотал очень и очень необычные вещи.
- Новая день – новая хрень, - прохрипел Рафи, прочищая горло со
сна.
Одеяло свалилось на пол и, шлепая голыми ногами по паркету,
сонный юнец «прочапал» до ванной, где и застыл у зеркала.
- Вашу-то ма-ать…, - присвистнул от удивления, замирая у
зеркала. В смотревшем на него оттуда человеке, Рафи, честно говоря,
не сразу и узнал самого себя. – Чудо-юдо, б…ь!
Вчерашний устроенный им же пожар и последовавшее за ним спасение
лежачих пациентов сегодня обернулось охрененным сюрпризом в виде
изукрашенного лица. К счастью, ничего не поправимого не было, лишь
пара-тройка желтоватых синяков, ссадин и небольших ожогов. Но все
вместе они создавали на лице весьма причудливую маску хорошо
помятого кулаками человека.