- Спасибо. - Менталистка опустила глаза в пол. - Шу, от тебя
точно не ожидала. Спасибо большое.
Не поднимая лица, Мадина хлопнула японку по плечу, коснулась
лбом её подбородка и, не говоря больше ни слова, развернулась, чтоб
через три шага войти в портал.
Аль-Футаим на мгновение расфокусировала взгляд, что-то
просчитывая. Затем озвучила очередной ребус, обращаясь к
Норимацу:
- А хороших решений после твоих слов и не было. По крайней мере,
с её стороны - потому что мяч на чужой половине поля. Всем хорошего
дня! - последнюю фразу монарх Эмирата бросила незнакомым доселе
тоном.
Официально, по-взрослому, как будто говорила с трибуны перед
парламентом.
- Через Эмират порталом? Или попробуем здесь прорваться на
первый этаж? - Наталья Барсукова, хмуро соединив брови на
переносице, размяла пальцы и поправила армейские концентраторы
(вооружив вторую руку ещё одним, парным).
- Сейчас лучше через Эмират, - так же мрачно ответила сестре
Виктория. - Я чуть не в ресурсе. Мысли о другом, могу в бою зевнуть
что-нибудь нехорошее.
- Я тоже. Пошли. - Кузины бывшей жены Трофима Ржевского, ни с
кем не прощаясь, последовали за близнецами.
По мере звучания каждой сказанной фразы глаза блондина
открывались все шире и шире. Проводив взглядом соотечественниц, он
недоуменно оглядел оставшихся.
Левашова тягуче посмотрела на него, неожиданно схватила за шею,
привлекла к себе, поцеловала в губы. Затем так же энергично
отстранилась, сказала "Эх" и тоже метнулась в портал.
- Ты с нами? - Юки, держа Асато под руку, коротко обратилась к
Шу.
- Идите пока сами, мне нужно задержаться.
Норимацу никогда не оставляли своих союзников в момент
опасности. Ключевое слово - никогда, кем и чем бы союзники ни
являлись.
- А ты почему осталась? - угрюмо поинтересовался Ржевский через
долгие пять секунд.
- Мой долг как твоего друга и напарника - бороться за тебя в
любой ситуации. Даже с тобой самим, если ты случайно оступился,
чтобы помочь тебе вернуться на правильный путь До.
Японка шестым чувством ощущала, что самураи семьи Норимацу
сейчас впервые в жизни смотрят на неё как на равную.
Больше - не как на младшую.
А ещё она была готова спорить, что в суровых взглядах и на
покрытых шрамами лицах находящейся на небесах родни нет-нет, да и
мелькает толика спокойной гордости за своего потомка, ничем и
никогда не роняющего Чести небогатой, но достойной фамилии.