Но ответа от тролля не последовало.
Пришлось развернуться и направить фонарь напарнику в спину.
Рассеянный луч света высветил в конце
пещеры карикатурно маленькую фигурку драконьего детеныша, с
задранной вверх головой. Ростом малыш едва достигал Артему по пояс.
Размах крыльев был даже меньше растопыренных в стороны рук. В
голове не укладывалось, как две грозные тени могли испугаться такой
вот едва вылупившейся из яйца крохи.
Великан-тролль неуловимой тенью
набежал на нелепо раскорячившегося дракончика. Сверкнул извлеченный
из заспинного чехла плух… Так некстати научившемуся плеваться огнем
детенышу оставалось жить считанные мгновенья.
Но! Тролль замер в считанных шагах от
жертвы. Огромный плух выскользнул из ослабевших пальцев и с лязгом
грохнулся на каменный пол.
От предчувствия неотвратимой беды у
Артема засосало под ложечкой. Интуиция взвыла сиреной, требуя
бросать все, разворачиваться и бежать отсюда со всех ног. Но
сбежать без друга он не мог.
– Вопул, дружище, ты чего
остановился-то? – заорал Артем, бросаясь к напарнику. – Не молчи,
скажи что-нибудь. Если это шутка, то она не смешная.
Меж тем, маленький дракончик
хорошенько прицелился и окатил-таки огромную неподвижную мишень
второй струйкой огня. Огонь дракончика по разрушительной силе ничем
не отличался от пламени взрослого дракона, просто у детеныша его
было совсем чуток. Но даже этой малости, попавшей точно в цель,
хватило, чтобы живот застывшего тролля превратился в разгорающийся
костер.
Подбежавший Артем заколотил руками по
пузу друга, сбивая пламя. Сам же тролль, не обращая внимания на
плавящийся комбинезон, стоял и смотрел пустым взглядом в стену
пещеры.
Прибив огонь, Артем выхватил грун и
двинулся к возбужденно попискивающему детенышу. Успел сделать пару
шагов и скорчился от нестерпимой боли. Из разжавшихся пальцев
выскользнули фонарик и рукоять бесполезного теперь клинка. Как
фонарь с груном ударились об пол, Артем уже не видел и не слышал.
Слух, зрение и прочие органы чувств утонули в океане боли.
В теле будто разом свело мышцы. Из-за
судороги не смог сделать вздох. И сердце в груди сплющилось, словно
сжатое в кулаке невидимого злодея. На губах запузырилась кровавая
пена. Артем отчетливо понял, что через секунду умрет. Но прошла
одна секунда, вторая, третья. А он, вопреки здравому смыслу,
продолжал жить, страдать и мучиться. Он застыл парализованным болью
изваянием, будто остановленный паузой кадр из фильма.