Падение, толком не начавшись, тут же
прекратилось. Они повисли на натянувшихся струной веревках.
Закрепленные на руках, ногах, груди и пояснице ремни страховки,
равномерно распределяя нагрузку, врезались в тело. Быстро
приспособившись к подвешенному состоянию, мойщики стали руками и
ногами отталкиваться от стены, и короткими скачками спускаться к
окнам одиннадцатого этажа. Достигнув каждый своего окна, отстегнули
щетки, приправили водой и моющим средством, и приступили к
работе…
Пройдя первые пять этажей, Артем
решил сделать короткий перекур. Закрепил щетку на поясе,
развернулся спиной к стене и огляделся по сторонам. Оля чуть
отстала и еще чистила окна восьмого этажа. Уязвленная критикой,
сегодня девушка работала на совесть, оставляя за собой идеально
отмытые стекла. Пара мойщиков по соседству работали всего-то этажом
ниже Артема, а поначалу они с Ольгой отставали от соседей на три
этажа. Значит, опоздавшие постепенно нагоняли ушедшую вперед
бригаду. И если так пойдет дальше, то ближе к первому этажу Артем с
Олей из аутсайдеров могли вырваться в лидеры.
Артем выудил из лежащей в кармане
пачки сигарету, чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся. Он висел на
самом солнцепеке, но замечательный комбинезон надежно защищал тело
от жаркого дыхания полуденного зноя. Теплый ветер ласкал лицо и
мгновенно рассеивал вырывающиеся изо рта и носа струи дыма. Артем
любовался раскинувшимися под ногами красотами города, и в сотый раз
ловил себя на мысли, что это зрелище никогда не сможет ему
надоесть.
Полностью обозреть город с крыши даже
самого высокого дома было невозможно, Светлый Тегваар раскинулся на
огромных просторах. С разных домов взору открывался лишь кусок
грандиозной панорамы. Каждый раз новый, чарующий вид.
Отсюда, с проспекта Большерота, с
высоты седьмого этажа, среди нагромождения разноцветных крыш в
просветах между домами Артем видел кусочек Чистого озера. И
белоснежную пелену облаков над ним, в любое время года скрывающую
водную гладь от солнечных лучей. Артем не раз бывал на берегу этого
гигантского водоема, в самом центре города, и знал, что форма озера
– идеально ровный круг диаметром четыре с половиной километра. Что
на нем, как на море, случались приливы и отливы, но, в отличие от
моря, на водной глади Чистого никогда, даже в ветреную погоду, не
бывает ни легкой ряби, ни, тем более, волн. Что у берега,
высматривая рыбу на мелководье, и днем, и ночью, кружат стаи жирных
чаек. Наглых крикливых попрошаек, кроме редких рыбаков-любителей,
здесь никто не гонял, и пришедшие полюбоваться красотами озера
горожане, по доброй традиции, даже подкармливали птиц хлебом.