За вечер Эрика запомнила пару десятков слов. Простейшие
предметы, вода, огонь, камень, дерево, живое, мертвое… Она с
удовольствием повторяла новые слова, произнося их все лучше и
лучше. Мелкие дети тоже прислушивались, и иногда пытались
повторить. Разгоревшийся костер освещал детские лица, с них ушла
вчерашняя бледность, появились первые улыбки и смех. Они снова
обрели надежду выжить…
Спали, как и вчера, возле костра. Завтра нужно похоронить всех
взрослых, и навести порядок в пещере. Сквозняк уже не справлялся с
накатывающихся из глубины склепа запахами. Да и опасно столько
времени тянуть, как бы новая эпидемия не вспыхнула…
Дважды за ночь я просыпался, подбрасывал дрова в огонь, и
проверял состояние своих пациентов. Пока живы…
Третий день в этом мире, в этом времени… Я полностью оправился
от болезни, силы стремительно возвращались в молодое, привычное к
огромным по меркам далёкого цивилизованного будущего, тело. Эрика
на вид так же была здорова. Дети ещё покашливали, но выглядели
намного лучше, уже не напоминая свои бледные копии, что я вытащил
из под шкур два дня назад. Даже старшие мальчишки дышали спокойнее.
Неужели действует пинициллин? Дай бог…
Съев кусок жаренной рыбы, оставшийся с вечера, я спустился по
склону, и прошел сначала в одну сторону, потом в другую. Я искал
расселину, яму - все таки похоронить шестнадцать взрослых людей
физически тяжело. Да и копать яму нечем…
Подходящая яма нашлась шагах в двухстах. Вода, стекающая с
холма, размыла склон, затем ушла в реку, оставив после себя
небольшой котлован метра три в диаметре. Ну, за работу, чем быстрее
я справлюсь с этим, тем лучше.
Перетаскивать трупы из пещеры было трудно, мужчины погибшего
племени весили до ста килограмм, и все это были мышцы, почти без
жира. Женщины и старики были полегче, но тоже весили немало. Тела
закоченели, навсегда застыв в тех позах, в которых их застала
смерть. Но я справился… Даже сейчас, будучи подростком -
неандертальцем, я был намного сильнее себя прошлого.
На дно котлована положили все старые шкуры. На них легли тела
погибших людей. Эрика насобирала охапки полевых цветов, и
всхлипывая, усыпала ими могилу. Дети собравшиеся тут же, притихли,
наблюдая за нами. Постояв немного у края ямы, я подобрал лежащее
неподалеку бревно, и решительно ударил по нависающему склону холма.
Глинистая почва стала осыпаться, с каждым ударом все сильнее.
Наконец весь нависающий над котлованом карниз обрушился вниз,
широким языком оползня засыпав могилу. Осталось подравнять
миниатюрный курган, и вытащить на его вершину крупный валун. На нем
я выбил простой, почти детский рисунок - кружек и восемь волнистых
линий, расходящихся от него. Стоящая рядом Эрика вытерла мокрое от
слез лицо, несмело улыбнулась, и указала рукой в небо. Киваю в
ответ: