В первый день
мы шли десять часов. С перерывами на перекус и отдых. По моим
прикидкам, наша средняя скорость должна составлять три – четыре
километра в час. В итоге, из точки А в точку Б (место, где мы
остановились на ночь.), получилось километров двадцать по прямой. В
полтора – два раза меньше, чем могли бы.
Спать
заныкались в зарослях какой-то хрени зонтичного вида. То ли
гигантский укроп, то ли мелкий борщевик. Местечко, не в последнюю
очередь, выбрал из-за отсутствия мошкары.
Разведя
костерок, используя веточки с рогульками, заварили в кружках
чай.
— Как тебя
зовут?
Приехали.
Наконец-то догадалась спросить.
Вместо
ответа, достал из куртки комсомольский билет и свидетельство о
рождении Надиного брата. Его документы вытащил из потёртой женской
сумочки, пока Надя мылась в бане.
Мягко говоря
ей это не понравилось.
— Ты ползал
по чужим вещам? Ты вор? Ты соврал про задание, а я как глупая коза
иду с тобой? ...
Устал.
Морально устал. Не хочу этих разборок, слёз и упрёков.
Девчонка
завелась, и прекращать не собиралась. В чём меня только не
обвиняла. Спасибо, хоть фашистом не назвала.
Я достал
блокнот, которым теперь постоянно пользуюсь, добавил пару строк и
бросил к её ногам вместе с документами.
Завтра отведу тебя к
нашим.
Спокойной ночи.
Сходил до
ельника выломать лап помягче, а заодно успокоится.
Когда
вернулся, блокнот с билетом и свидетельством, сложенные аккуратной
стопочкой, лежали на моём мешке.
Проснулся
ощущая низом живота тощую попу комсомолки. Во сне моя рука
забралась к ней под бушлат и сейчас грелась на мягком
пузике.
Красивая
соседка, солнышко в ясном небе и чириканье пернатых на вершинах
деревьев. Это успокоило бы любого, но не меня.
Вытащил свою
шаловливую ручонку, зажал рот просыпающейся дурёхе и чуть потряс.
Приложив палец к губам, натянул нашу маскировку, которая сползла во
сне к ногам.
До фрицев
метров сорок. Два мотоцикла, рядом четверо сидящих у костра и
тридцать пять человек у двух грузовиков подальше. Вот пойдут сюда в
поисках клозета и пипец котяткам, нам то есть.
— Немцы? —
Шёпотом спросила Надя.
Я сжал ей
руку.
Точно надо от
неё избавляться. Один я легко уполз бы. Проблема не в том, что
девочка, а в нашей с ней коммуникации. Постоянно писать? Сейчас, к
примеру, это проблематично.
— Давай
тихонько уползём. Я умею, нас папа учил, только покажи, в какую
сторону.