— Петрович, это личное. Эта гнида, два года назад, на облаве мне
руку пропорол. Может быть этим самым ножичком.
Не обращая внимания на жалобные вопли, он накинул на
перевязанного пиджачок и затолкал ноющего рецидивиста на заднее
сиденье.
— Пусть скажет спасибо, что не шлёпнули. — добавил он,
захлопывая дверь.
— Что с малым делать будем? — Спросил старшина, ни к кому
конкретно не обращаясь. — Помог гада найти, но наверняка с ним
знаком, иначе бы не указал на схрон.
— Не наше это дело. Отвезём в отдел, там у нас есть капитан, ему
по должности положено следствием заниматься. Но, про помощь
доложим, тут пацанёнок помог, не поспоришь. Если не успел ничего
натворить, Максимов отпустит.
Забросив пассажиров в оперотдел, два проголодавшихся милиционера
поспешили к начальнику станции. После короткой беседы с сильно
занятым своими проблемами главным железнодорожником, вышли к
привокзальному парку, где в тенёчке стояла припаркованная
"Эмка".
— Давай Сеня перекусим пока ещё чего не приключилось. —
Предложил пожилой старшина, своему юному коллеге.
Из небольшой котомки, Нефёдов извлёк пару вареных в мундире
картофелин, яйца с пучком зелёного лука и большой ломоть серого
ноздреватого хлеба.
В кармане галифе у Семёна лежали завернутые в газету бутерброды
из дорогого белого хлеба с маслом и колбасой. Собираясь вчера на
ночное дежурство, он не рассчитывал на долгую поездку, но утром они
заехали к нему домой, где заботливая маманя всучила ему этот
свёрток.
Масло успело подтаять, что при такой температуре было не
удивительно. Стараясь не посадить жирное пятно на выданную два дня
назад форму, Ивушкин ел с аппетитом и, как и старшина, с
вожделением поглядывал на ларёчницу торгующую квасом.
— Эх, хороша! — Произнёс прожевавший последний кусок
старшина.
С удивлением, повернувшись к Нефёдову, Семён понял, что в
отличии от него, в глазах коллеги горела жажда совершенно другого
типа.
— Кх-м! Пойду, возьму нам по кружечке.
Минай Петрович неторопливо поднялся, убрал котомку в машину,
оправил гимнастёрку и, подкручивая кончики усов вверх, двинулся на
штурм.
Небольшой брезентовый полог, под которым был пристроен
покрашенный светло‐синей краской металлический ларь на колёсиках,
являлся центром сосредоточения у прогуливающейся публики.
Невдалеке, среди молодых берёзок, шумной, но дружной компанией
сидели выпускники, у которых был патефон. Оттуда звучала
завораживающая мелодия для вальса. Празднично одетые люди ходили по
парку, здороваясь друг с другом, приветствуя даже незнакомцев.