Она уже
свыклась с моим молчанием. Потому, на успокаивающее прикосновение к
плечу, благодарно ответила. — Спасибо, Коль.
Она заглянула
в мои глаза. — Зачем они на нас напали? Почему всё так?
Понимаю, что
ответа не ждёт, ей просто нужно выговориться. Женщинам вообще
трудно без общения, а снимать нервное напряжение постоянными
слезами невозможно.
— Наш папа не
мог так погибнуть. Он обязательно... он... — Она опять зарыдала и
сквозь слезы пообещала. — ... я отомщу за них.
С высоты
птичьего полёта было видно, как паутину жёлтых ниточек заполонили
жирненькие чёрные гусенички ползущие на восток. И где-то там внизу,
освещённые заходящим светилом, два маленьких человечка стояли на
пригорке, посреди одного из красивейших мест на земле.
***
Когда, после
ночного происшествия, охранение усиленно бдило, а состав ремонтной
секции сладко спал, техники Мартин и Франц горбатились во славу
рейха.
Грёбаные
русские равнины с их сумасшедшими солдатами. Сначала эта безумная
восьмёрка, которая не побоялась напасть на целую дивизию? Потом эта
дура с автоматом. Как можно быть такими идиотами? Чего они
добились? Да ничего, кроме того, что ему пришлось работать всю ночь
и жрать сухпаёк. Кухня уехала с основной колонной и они до завтра
будут питаться консервами, а он их с Франции терпеть не
мог.
Мартин,
ковырявшийся со штурвалом поворота башни, с тоской оглядел фронт
работ. Ему, как минимум, ещё два часа возиться.
Две машины из
четырёх уже сделаны, там всего-то дел, что нарастить гусеницу,
заварить пробоину и, естественно, отдраить салоны изнутри. А вот
Францу не повезло как и ему, до сих пор срезает заусенцы с погона,
забивая всё вокруг карбидной вонью.
— Ты‐дых! —
Разлетелись осколки, глухо отрикошетив от брони над головой
Мартина.
Чертыхаясь,
думая, что этот тупой поляк из верхней Силезии что-то напортачил с
газовыми баллонами, он полез наружу.
— Франц? —
негромко позвал сварщика.
Из четырёх
подвесных фонарей горел только один, но и его света хватило, чтобы
Мартин увидел внизу дергающиеся в предсмертной агонии ноги
ефрейтора Зигеля. Механика ослепили яркие вспышки, близких
выстрелов и он не видел кто именно начал громко кричать призывая
комрадов не паниковать. Вдруг, на
корму танка кто-то запрыгнул и ударил его по затылку чем-то
тяжёлым, отправляя в черноту беспамятства.