***
Несмотря на уверения врачей в скорой выписке, пришлось ещё три
недели скитаться по больничкам. То ли дело в последствиях
сотрясения, то ли в неудачно проведённой операции. Медсанбаты редко
могли похвастаться квалифицированными специалистами.
Перевозили два раза, местоположения не сообщали, но, куда их
секретности против моего слуха. Сейчас нахожусь в Московском
Коммунистическом Военном госпитале, то бишь в Лефортово. Под
присмотром, чересчур умного доктора, Александра Романовича. Этот
высокий, похожий на циркуль, сороколетний еврей, вызывает у меня
немало опасений, был бы у меня голос, махом вывел бы на чистую
воду. И так, своими реакциями, палюсь по страшному, а со словечками
из будущего, уже давно был бы признан шпионом. В общем, пришёл к
выводу, что немота, это дар, а не проклятье – ещё одна
сверхспособность.
В местных реалиях, от разоблачения, также спасает всеобщая
занятость подступом немцев к Москве и подготовкой к эвакуации.
Наверное, до моих супер‐пупер способностей у госбезопасности просто
руки не доходят.
Оп‐па. Неужели Юрий Сергеевич едет. Не ко мне ли?
— Здравствуй Николай. Мне Александр Романович звонил. Сообщил,
что тебе швы сняли и ты готов к выписке. Как самочувствие?
Нормально? Ну, тогда собирайся, я за тобой приехал.
В смысле собирайся? Все мои шмотки на мне. Трусы, халат с
тапочками, да и то выданны на время.
В связи с отсутствием в госпитале нормальной одежды, пришлось
закосплеить раненого красноармейца. В здешней каптёрке ничего
приличнее гимнастёрок и галифе не нашлось.
Попрощавшись со всеми новыми знакомцами, загрузились в машину,
пробудившую во мне воспоминания о первом дне в этом времени.
Молодой веснушчатый водитель, пообещав приехать в течении часа
после звонка Геллера, высадил нас на территории необычной воинской
части. Глазами не видно, но за длинным зданием казармы бегают
кругами группа полуголых молодчиков, выбивая из сухой земли клубы
пыли. Там же, под широким навесом, два десятка бойцов суетятся
вокруг длинного стола с разобранными пулемётами. Ещё человек
патьдесят рассредоточились по классам, слушают лекции по
взрывчатке, оружию и прочим игрушкам настоящих мужчин.
Газанув на прощание, "Эмка" умчалась прочь, оставляя нас с
Сергеичем в школе для советских диверсантов. Ничем иным, эта часть
быть не могла.