А в дальнем углу опиралась о стену горничная. Самая настоящая
горничная — в длинном платье, в фартуке с карманами и даже в
чепчике. Она с любопытством таращилась на происходящее, яростно
теребя в руках замызганную тряпку. Осознав, что Тео на нее смотрит,
горничная тут же начала хаотичными движениями смахивать пыль с
книжных полок, но все время косилась в сторону кровати.
— Теодора, милая! Наконец-то ты очнулась! Мы так волновались! —
звучным баритоном объявил молодой человек, сделал шаг вперед и
щекотно мазнул Тео по щеке усами. Вероятно, это должно было
означать поцелуй, но прикосновения губ она не почувствовала.
— Да, Теодора, девочка моя, — трубный голос старушки пронесся по
комнате, как раскат далекого грома. Деревянным движением
переломившись в поясе, она клюнула Тео в лоб жесткими губами. На
секунду Теодору обдало густым запахом розового масла, нафталина и
несвежего дыхания.
— Я так рада, что ты снова с нами! — громогласно объявила
старушка и шевельнула сухонькой ладошкой. Клетчатый усач тут же
вложил в нее обшитый кружевом носовой платок. Старушка обстоятельно
отерла рот, промокнула зачем-то сухие глаза и не глядя сунула
платочек назад. Усач принял его, бережно свернул и положил в карман
с таким лицом, словно это был оригинальный экземпляр Декларации
независимости.
— Ваша внучка в полном порядке и движется к скорому
выздоровлению, — вступил, откашлявшись, старичок. — Я наблюдаю
некоторую спутанность сознания, но после ритуала возвращения души
это совершенно нормально. Дух, пребывающий в иных горизонтах,
теряет связь с нашим миром, и на восстановление памяти требуется
время.
— Какое именно? — перевела на него прицел черных зрачков
старушка.
— От недели до месяца, госпожа Дюваль. В данном случае я бы
предположил самые краткие сроки. Теодора молода, она находится в
благоприятной обстановке и окружена заботой близких. Господин
Ардженто, я полагаю, вы поможете кузине восстановить чистоту
сознания.
— Конечно. Тео, дорогая, я сделаю все, что могу, — растянул
ярко-розовые губы в улыбке клетчатый усач. — Я так рад, что ты к
нам вернулась!
— Да, — просипела оглушенная Тео. — Я тоже рада.
Одобрительно покивав остреньким подбородком, старушка — бабушка,
ее бабушка, госпожа Дюваль, — снова наклонилась, поцеловав Тео в
щеку.
— Выздоравливай, моя милая. Постарайся поспать. Хороший отдых
будет тебе на пользу.