Я была не готова так быстро расставаться с такими сильными чувствами! Мне хотелось вновь и вновь их испытывать. Вот только кто я такая, чтобы с моими желаниями считались? Я ничто…
Если бы хоть что-то от меня зависело. Я бы никогда не допустила подобного. Впервые с сожалением смотрела, как словно обезумевшие звери набросились на волка, вонзая в него клыки и когти. На этот раз они не запугивали, не пытались что-то доказать, просто рвали его на части.
Мне казалось, я привыкла к подобному. Ибо человек ко всему привыкает. Но на этот раз все было иначе. Пусть и недолго, но по-другому.
Прикрыв глаза, я старалась думать о чем угодно, чувствуя, как волк с гордостью принимает свою смерть. Такого сильного и отчаянного существа я еще никогда не встречала. Я почувствовала, как по щеке скатилась слеза. Смахнув ее я, наконец, открыла глаза, чтобы увидеть, как все закончилось.
Впервые я задумалась над тем, что мог сделать этот несчастный своему брату, из-за чего с ним так жестоко поступили.
Поляна как-то быстро опустела. Лишь в центре ее остался лежать чуть живой волк.
Даже сейчас, делая свои последние вздохи, испытывая адскую боль и ощущая, как жизнь вытекает вместе со струйками крови, волк не боялся. Он знал, что все будет именно так, и смирился с этим.
А мне хотелось кричать и плакать. Да, я свыклась с неизбежным, знала, кем являюсь, и делала все без промедлений. Но сегодня я не желала исполнять свою роль. Я не хотела делать этого! Он должен жить и чувствовать. И чтобы это чувствовала я!
Но по-другому нельзя. Поскольку знаю, что своим упрямством я только продлеваю его мучения.
Неторопливо подойдя к волку, я присела рядом, внимательно его рассматривая.
Я знаю, что он за существо. Осознаю, что их не существует в нашем мире. Что этот волк – всего лишь плод моего больного воображения.
Именно так меня научили думать врачи. Их было много, и каждый твердил одно и то же: «Их не существует».
Но ведь это не дает мне права оставаться равнодушной. Ведь каждая смерть оборотня отражалась болью внутри. Каждая, но не эта…
– Жаль, что ты выбрал себе такую судьбу, – с сожалением проговорила я, протягивая к волку руку.
Не помню, когда именно поняла, что после моих прикосновений жертва умирает не только во сне, но и в реальной жизни? В семь лет? Или в восемь?