«Можно подумать, что я в этом виновата. Я как бы вообще в ваш
цирк конём не напрашивалась. А ваша дражайшая безупречная Лалисса
могла бы и предупредить, что тут в Таланне ещё и призраки водятся»,
— фыркнула я, протирая глаза.
«С этим трудно не согласиться», — задумчиво проскрипела
Кроная.
«Как это вообще работает? Ну… с призраками?» — заинтересовалась
я.
«Призраком может стать только маг. В момент смерти при наличии
мотивации и должного количества магических сил, дух умершего
остаётся воплощённым. Магия помогает ему не рассеяться, но на это
требуется большое количество энергии, поэтому духи развоплощаются,
если их не подпитывать или они не найдут подпитку сами. Например, к
порталу можно присосаться. Или к ритуалу. На любой крупный всплеск
магической энергии летят привидения. Если сил много, то мы можем
даже колдовать и двигать предметы. Но это скорее исключение», —
поведала старуха, сверля меня прозрачным взглядом.
«Никогда не общалась с призраками…»
«Вздор! Что, разве тебе не снились умершие?»
«Но это же другое…» — с сомнением протянула я.
«Отнюдь, юная вайса. Просто слабые духи способны проникнуть лишь
в подсознание и сны. А сильные — видны наяву и могут вести диалог.
Вот и вся разница», — пояснила Кроная.
«Лучше называйте меня Лиссой, чтобы я привыкала».
На предложение привидение старухи ответило величественным
кивком.
Я поднялась с постели, сходила в ванную и открыла гардеробную.
Вещи у Лалиссы были красивы ровно настолько, насколько и развратны.
С сомнением перебирая тончайшие платья, полупрозрачные блузки,
кружевные брюки и юбки с разрезами примерно до пояса, я выбрала
самое целомудренное платье с высоким воротом и вырезом на спине. А
поверх него — невесомый вязаный жакет, чтобы этот самый вырез
прикрыть.
Одевшись, обернулась в поисках говорливого полтергейста. Она
взирала на меня с осуждением, наполовину застряв в окне.
«А какая должна быть мотивация у мага, чтобы после смерти
обратиться призраком?» — спросила я.
«Сильная. Например, месть. Незаконченное дело. Нежелание
умирать. Изредка — любовь».
«И какая была у вас?»
На осторожный вкрадчивый вопрос старуха поморщилась, но
ответила:
«У отца Сеолта, Браонна, была совершенно дурная жена. Глупая,
неорганизованная неумеха, не способная позаботиться ни о моём сыне,
ни тем более о внуке. А Сеолт был совсем крошкой. Разумеется, я не
могла пустить ситуацию на самотёк и осталась, чтобы проследить за
этой бесталанной меркантильной вертихвосткой».