После ужина я поднялся в директорскую
башню, открыл один из тайников и вытащил поразительный по своим
свойствам артефакт. Карта. После произнесения короткого
заклинания-ключа на ней отобразилась вся подведомственная школе
территория. Скалы, плато, переходы, лес, даже море были объёмными.
Однако уникальность артефакта заключалась в другом.
Он демонстрировал колебания
магического поля, если таковые имелись, и дырки в защите. То есть,
в случае если где-то произошёл нелегальный переход на нашу закрытую
вообще-то территорию, на карте оставался след.
Рагар убил несколько месяцев на
создание этой штуки, а причиной стараний было одно-единственное
проникновение в обход школьной защиты. Защиты, которая, между
прочим, считалась идеальной. Лучшей их всех.
Кузен утверждал, что умельцев,
способных её обойти раз-два и обчёлся, и что новых проникновений
вроде не планируется, но приказал сохранять бдительность.
Так как сегодня я частично отключал
защиту, следовало проверить. Вот я и активировал карту. Правда,
первым делом, вместо поиска следов вероятного взлома, уставился на
скалу, под которой находился лабиринт.
Поле вокруг неё было сильным, очень
неспокойным, и Рагар, когда я, улучив момент, указал на гору,
сказал, что с ней всегда так.
Дальнейшие аккуратные расспросы
показали – про монументальное строение, оставленное прошлой
цивилизацией, принц не знает. Я не стал ставить его в известность.
Нужны же и мне какие-то заслуги на этом посту, верно? Какие-то
открытия, подвиги, что-то кроме первого – и надеюсь последнего! –
набора девиц?
Изучив магическое поле горы, я
обратил внимание на остальную местность, а потом явился Форгин,
которого не было на ужине и который вызвался сходить за
Августой.
– Ну как? – кивнул толстяку я. –
Оценила? Домой уже просится?
– Нет. – Ответ, который заставил меня
погрустнеть.
Впрочем, тут Форгин хмыкнул и
сообщил:
– Но не волнуйся, скоро отчислим по
неуспеваемости.
Я посмотрел вопросительно.
– Леди Августа тупая? И как ты это
вычислил?
– Вертихвостка она, – прозвучала
другая, отличная от моей версия. – И быстро скатится на «неуды» со
своей любовью.
Я замер. Мне послышалось?
– Что ты сказал?
Форгин объяснил:
– Леди Августа завела себе
ухажёра.
Заявление было до странного
неприятным. Какой ещё ухажёр? Она должна грустить, плакать,
называть меня мужланом и просить отпустить её подобру-поздорову.
Горевать, а не думать о романтической ерунде.