Я отошел метров на двадцать, дождался, пока голова повернет в
нужную сторону, и изо всех сил понесся к предусмотренному месту, а
оттуда побежал к запланированной для атаки точке, только и успевая
перебирать ногами. Зверюга отреагировала на вторжение в личное
пространство неприятно быстро и не нашла ничего лучше, чем
завалиться на бок, пытаясь придавать меня тушей к земле. Падле не
хватило буквально мгновения! Только она начала валиться, как я уже
ушел в мерцание, стараясь сместиться в строго выверенную точку
пространства.
Когда вывалился из мерцание, копье оказалось практически
полностью внутри головы монстра, а я на секунду завис в воздухе и
стремительно полетел вниз, прямо под падающую тушу. Уже в процессе
полёта развернулся и оттолкнулся ногой от тела противника. Только
этим и избежал погребения под многими тоннами ещё живого мяса.
Херякнул я оземь довольно сильно, хоть и успел уйти в перекатом.
Аж задохнулся от накатывающей боли, но сознания не лишился и
постарался как можно быстрее убраться подальше от беснующегося или,
может, агонизирующего зверя. Успел в последний момент, потому что
туша внезапно начала перекатываться как раз в мою сторону. Из-за
огромного размера двигалась она быстро.
Когда добрался до деда, тот встретил меня каким-то удивлённый
взглядом и странными словами:
— Ну ты и дурак! Ты нахрен полез на эту тварь?
Тут уже я нихрена не понял и предъявил, не задумываясь, в
ответ:
— Что значит нахрена? Ты же меня сам отправил!
Ответ деда прибил.
— Ну, точно дурак. Я думал, что ты подойдёшь, осмотришься,
поймёшь, что это невозможно и вернешься, а ты что сделал?
Я с недоумением посмотрел на бьющегося в агонии зверя, потом
внимательно на деда. Тот почему-то от этого начал пятиться. Я, с
трудом взяв себя в руки, спокойно (ну, я надеюсь, что это
прозвучало спокойно) сказал:
— Дед, ты давай прекращай эти свои эксперименты, а то, боюсь, до
добра они не доведут.
Его ответ убил:
— А как тебя тогда жизни научить?
— Достаточно объяснить! Не дурак — пойму, — всё ещё спокойно, но
почему-то сквозь зубы ответил я.
Пока мы препирались, агония зверя закончилась, и дед с деловым
видом потопал собирать трофеи. Меня, походу, накрыл откат после
боя. Как-то резко накатила слабость и заныли все косточки. С трудом
присел, а через мгновение и прилёг. Навалилась непонятная апатия —
не хотелось ничего делать, даже думалось с трудом. Такое состояние
продлилась до возвращения ошалевшего деда, который чуть ли не
подпрыгивал в нетерпении поделиться новостями о трофеях.