Ух… как же они старались!
Выслушав их, преподаватели начали между собой переговариваться.
Также они поглядывали на меня, кто-то улыбаясь, а кто-то, наоборот,
морщась.
Наконец, началось голосование.
– Кто за то, чтобы запретить Владиславу Антонову появляться в
академии?! – произнесла Дятлова. – Поднимайте руки!
Я с раздражением глядел на тех, кто голосовал против меня. И,
чёрт, таких было немало… неужто усатый был неубедителен? Или они,
как и Дятлова, так отчаянно следуют написанному в уставе?
– Пять, шесть, семь… – директор считала поднятые руки, чтобы
записать количество на листок. Сама же от голосования отказалась. –
Итак… девять человек против. – заключила она.
Хреново! Я, конечно, намеренно не подсчитывал количество
преподавателей, чтобы заранее не паниковать, но, на вскидку, их
было около половины.
– Теперь поднимите руки те, кто хочет видеть господина Антонова
в наших стройных рядах? – обратился усатый.
– Один, два, три… – считала вслух директор. – Четыре, пять…
Ну же, сволочи, а ну руки поднимайте! А то сам заставлю!
– Шесть, семь… восемь… де… – одна из женщин, пухлая и в очках,
всё не могла решиться, она то приподнимала руку, то опускала её
обратно.
Я обратил внимание на усатого, что активно подмигивал
сомневающейся. Чего?..
– Девять! – провозгласила директор, когда последняя из
голосующих, наконец, сделала выбор. – Итого у нас… девять голосов
против девяти. Поровну… – разочарованно вздохнула, поняв, что
теперь решение всё равно придётся принимать ей.
– Ещё я голосую против, я! Мой голос десятый!
– Ольга Анатольевна, ну не позорьтесь уже, а… – покачал головой
усатый и Дятлова опустила руку, нахмурившись.
– И что же нам делать… – директор упёрлась руками на стол и
стала глядеть то на меня, то на преподавателей.
– Наталья Олеговна, может, новенькую дождёмся? Кажется, Лисицына
её фамилия.
– Точно! Лисицыной же не хватает! – обрадовалась директор, когда
замаячила надежда на то, что ей снова не придётся принимать решение
самой. – А где она?
– Она сегодня плохо себя чувствует. Приходит в себя. Но должна
быть с минуты на минуту.
– Хорошо, ждём.
Началось томительное ожидание. Неприятное, что тут сказать. Ведь
от какого-то конкретного человека сейчас зависит моя судьба. Но, я
был спокоен хотя бы потому, что сделал всё возможное. Заручился
уважением одного из преподавателей, указал Дятловой на её место и
противоречия в уставе.