В углу древний ламповый телевизор
что-то бубнил о росте надоев молока и о происках коварного Запада,
задумавшего это самое молоко у СССР непременно забрать, вкупе со
всеми остальными ресурсами и богатствами. Под эти занимательные
рассказы меня вскоре потянуло в сон, и я непременно заснул бы, если
бы гадский телефон не затрезвонил опять. Звонила Динара.
— Спишь? — каким-то чудом угадала
она. — А я к тебе в гости собираюсь. Пустишь?!
— Да, конечно, — зевая, согласился я.
— Салатов по пути захвати каких-нибудь.
— Наглый, капец, — возмутилась
девушка. — Скоро буду.
Её «скоро» растянулось на добрых два
часа, и первым, что она произнесла, переступив порог моего
гостиничного номера, стало:
— Так что там за невеста, Калитенко?
Я не поняла.
Пришлось срочно что-то выдумывать, а
главной линией моей защиты был тот факт, что так называемую
«невесту» я практически ни разу и не видел. Сущая правда, к
слову.
Неотрывно глядя на меня «детекторами
лжи» серого цвета, девушка, вроде бы, пришла к выводу, что я не
лгал, постепенно смягчилась, и дальнейшее общение стало развиваться
по сценарию двухдневной давности.
Вечерние проводы Динары домой на этот
раз прошли без каких-либо приключений — улицы были темны и
совершенно безлюдны. И всё же, когда я уже развернулся спиной к её
подъезду и сделал несколько шагов, меня словно кольнуло под
лопаткой. На улице не прибавилось ни одного человека, но кто-то
явно поедал меня глазами. И каким-то шестым чувством я понимал, что
этот кто-то был мне совсем не друг.
На следующий день, когда мы с
Василичем приехали в спорткомплекс для тренировки, я увидел то, о
чём Петрищев талдычил по телефону. Интерес к моей персоне у
окружающих вырос невероятно.
Как только я переоделся в спортивную
форму и вошёл в тренировочный зал, совершенно незнакомые боксёры со
всех сторон кинулись пожимать мне руку, хлопать по плечу и желать
удачи в финале.
— Матусевич, кстати, волнуется, —
хохотнул кто-то. — Ты, Димыч, для всех тёмная лошадка!
— Ага, реально нервный ходит, — тут
же подтвердил другой спортсмен. — Он понять не может, правша ты или
левша.
— Да я и сам не всегда понимаю, —
повеселил я собравшихся. — Хотя Василич утверждает, что правша.
Помянешь чёрта, он — тут как тут.
Вздорный старик, материализовавшийся буквально из воздуха, разогнал
всех меньше, чем за пять секунд, после чего, сердито на меня
уставившись, сунул мне в руки скакалку. Пришлось начать
тренировку.