Клей подъехал минут через двадцать. Видимо, до машины он бежал. Его состояние сильно напрягало Макса, ввиду постоянной неадекватности в действиях. Неизвестно, чего ожидать от человека, который пребывает в постоянном стрессе и страхе. Но парень не психолог, а потому понятия не имеет, как ему помочь. Машина подлетела к сараю на бешеной скорости, едва успев оттормозиться. Клей с бешеными глазами сидел за рулём и опасливо озирался по сторонам.
— Ты так сам скорее убьёшься, — прокомментировал его выходку Макс. — Ладно сам, если мои пострадают, я тебе глаз ложкой выковырну.
— Извини, братуха, не могу... Как один остался, опять кошмарить начало.
— Ладно. Помоги, воронку нужно подержать.
— Ага, ща, — Клей выскочил из машины и трясущимися руками ухватился за воронку, которую заранее приготовил Макс.
— В бак её вставь!
— А, ёпта, точно, — ухмыльнулся тот и с противным скрипом открыл лючок.
Наконец, широкая воронка заняла своё законное место в горловине. Макс подошёл к бочке, примерился, присел и подхватил её на руки. Бензина в ней явно было чуточку больше, чем тридцать литров. Но перелить его каким-либо другим способом возможности не было. Да и сил парню вполне хватало, чтобы вот так, на руках, держать неудобную, объёмную тару.
Топливо периодически переливалось, не успевая стекать по тонкому носику воронки, отчего на земле образовалась уже приличная лужа. Видел бы это сейчас кто-нибудь ещё, непременно высказал бы за растрату ценного ресурса. Однако парень несильно заострял на этом внимание. Наконец, бак залили под пробку, закрутили на место крышку, закрыли лючок и можно было ехать дальше.
А погода и не думала радовать. Казалось, стало ещё холоднее, дождь так и лил унылыми, серыми соплями, но в салоне было тепло. Двигатель ещё не успел полностью остыть, да и короткая поездка снова подняла температуру охлаждающей жидкости. А потому печка приятно дула тёплым воздухом.
— Переодень майку, — не забыла проявить заботу мама с заднего дивана. — Простынешь ведь.
— Мам, ты ведь знаешь, что это невозможно.
— Да какая разница, неужели самому приятно в сыром сидеть? Переоденься, говорю!
— Ладно, — смирился пацан с навалившейся на голову гиперопекой.