— Какой я тебе «папа», щенок?!
— Как, какой? Второй, — Громов улыбнулся. — Жаль, что
единственный. Мой-то уже помер давно. Хотите, я вам с ним встречу
организую?
— Ч-что? — Олег не сразу понял, к чему клонит юнец. Но, когда
понял, побагровел ещё больше. Нахмурившись, он обошёл стол и встал
прямо напротив, закатывая рукава. — Слушай сюда, придурок. К моей
дочери ты больше не подойдёшь, понял? Не знаю, что она в тебе
нашла, но я запрещаю тебе к ней приближаться ближе, чем на десять
километров! Вали из города и подальше, чтобы духу твоего здесь не
было!
— Так, если на десять километров… — Громов задумался. — Я могу
просто в другой конец города переехать, и проблем не будет. Может,
не надо из города уезжать? Мне у вас тут нравится. Вот вы почему не
в столице живёте? Тоже нравится ближе к югу жить? Согласен, в
Питере прохладно и пасмурно.
— Вздумал о погоде болтать? — Олег оскалился, посчитав наглость
и самоуверенность Громова просто защитной реакцией. — Ты не в том
положении, сынок, чтобы вести такие беседы.
— Вот видишь, сам меня так назвал! Я же говорю, папа, не ругайся
так, — ему хватило наглости перейти на «ты». — Или я сильно
провинился?
Соколов не выдержал и ударил Громова кулаком с размаху. Ударил
он сильно, давно уже так не бил. Но на молодом графе не осталось и
царапины.
— Видимо, сильно… — он покрутил челюстью и погладил её рукой. —
Может, тогда договоримся?
— Договоримся? — Соколов пыхтел от перенапряжения. — Нет, мы не
договоримся. Ты сделаешь так, как я тебе скажу. И у тебя всего три
варианта.
— Какие? — Громов вопросительно посмотрел на Олега, будто ему в
самом деле было интересно.
— Первый и самый простой. Ты уезжаешь из города, лучше из страны
и никогда в жизни больше тут не появляешься. Чтобы я больше не
слышал твоего имени и фамилии!
— Вот с этим проблемы. Имя у меня распространённое. Вы его ещё
точно услышите.
— Идиот?! — Олег взревел. — Ты прекрасно понял, что я имею в
виду!
— Ладно-ладно! Какие ещё варианты?
— Второй менее для тебя приятный. Ты отказываешься уезжать и
продолжаешь докучать моей дочери и мне. Тогда на тебя вешаются
сразу два дела. За избиение двух Князей ты сядешь надолго, и я всё
равно добьюсь своего. Уж поверь, мне ничего не помешает тебя
засадить.
— Ага… а третий вариант?
— Если ты каким-то образом… — Соколов горько вздохнул, ведь сам
не верил в то, что говорил. — Сможешь избежать тюрьмы, избавиться
от обвинений и продолжить нам докучать. Я лично тебя прикончу.
Своими руками. Это уж точно будет мне под силу.