Сложившаяся ситуация не лишена абсурда, но работает мне на
пользу. Венелана, судя по всему, уже знает, где я был и что делал,
и я знаю, где был и что делал — ведь это был я сам! Только вот пока
Грейфия вслух не заявила о слежке за мной, судя по наряду — следила
именно она, это лишь неофициальная версия событий. Ведь заявить о
слежке она попросту не может, не признав нарушения подарка отца —
возможность нам с Риас свободно покидать замок. И пока я сам не
признаюсь в содеянном — настоящая версия так и останется
неофициальной, следовательно, не даст им официального повода меня
за вылазку в опасное место наказать. За руку, без признания обмана
с их стороны, меня никто не ловил, а признание обмана — лишает
возможности справедливо наказывать.
— Я бы не стал врать в лицо родной матери. — важно заявил и
проследовал мимо, матерью её я не считаю. — Простите, но мне
необходимо умыться, переодеться и выспаться как следует.
Утомительное это дело — бегать. Ой! То есть охотиться…
Пускай думает что хочет. Обижается, злиться — неважно. Эйфория
от вылазки и добытые атрибуты покрывают любые их попытки меня
наказать.
— Братик! — в дверях замка, за спинами женщин, меня поджидалась
Риас. — Ты почему не предупредил, что уедешь на целую неделю? Мне
без тебя очень плохо спалось!
Оба удостоились странного взгляда Венеланы. Раньше она этого не
замечала, но сейчас, похоже, заметила. В принципе и правильно.
Сколько это может продолжаться?
— Прости, твой братик решил воспользоваться подарком отца и
отправился на охоту.
Размениваясь дежурными фразами, уволок девочку в свою комнату,
чтобы выяснить кое-что без свидетелей.
— Ты могла попроситься к Акено или Грейфии. — оставшись наедине,
вернулся к интересующей меня теме. — Уверен, они бы тебе не
отказали.
— Акено любит спать одна, — надула щёчки сестра, девочка так
похожа на нашу мать, когда дуется, — а Грейфия ведь с тобой ездила,
как бы я к ней попросилась?
— Да, точно. Совсем забыл…
Как говорится — вопросов больше не имеем. Чего и следовало
ожидать.
На следующий день в замке началась холодная война. Наказать
официально меня за вылазку не могли, хоть и всё о ней знали, потому
что сами её официально разрешили, но цеплялись буквально к каждому
моему шороху. Встал из-за стола раньше сестры — неуважительно.
Вилку положил неровно — столового этикета не знаешь, бегом учить! С
последующим экзаменом. Цеплялись ко всему.