В бар он явился первым, назвал бармену фамилию и сел за заказанный столик. А через минуту подвалил Жорик, веселый, с синим шарфом на плечах. Стас тоже был болельщиком со стажем, но атрибутику не любил, а матчи смотрел по телевизору. Как всегда, взяли по кружечке пивка для разминки…
– Как семья? – спросил Жорик.
– Нормально, – махнул рукой Стас. Оба они прекрасно знали всю обстановку, так как регулярно созванивались по работе, но этикет есть этикет. – А у тебя?
– Тоже.
Матч еще не начался, но голос телекомментатора уже тонул в гомоне болельщиков и стуке пивных кружек.
– Стас, давно хочу спросить: твоя не ревнует?
– К кому?
– Ну… Вообще.
– Да не замечал. А что?
– А моя – зверь! И повода не даю, да и не женаты мы – а достала: куда идешь, да с кем, да что делать будете? Не понимает, что мужикам иногда просто поговорить надо. Вот думаю: может, стоит изменить по-настоящему, а то обидно, когда ругают ни за что.
Жорик усмехнулся и хлебнул пива.
– Так что тебе с Танькой повезло.
– Ну, в общем и целом…
– Вижу, что-то ты не в духе. Мой аналитический ум подсказывает, что у тебя проблемы. Давай, делись, легче станет. Для того я и здесь.
– Ты здесь для того, чтобы попить пива и посмотреть футбол.
– Теперь я еще больше уверен в том, что у тебя проблемы. Знаешь, почему? Потому что о проблемах не хотят говорить, а о них надо говорить – на этом весь западный психоанализ держится!
– Тоже мне, аналитик! – фыркнул Стас, вяло отмечая забитый «Зенитом» гол. Жора радостно завопил и затряс шарфом. «А Жорик прав, – подумал Стас, – вот даже футбол мне пофиг. Неинтересен стал. А когда-то и на стадион ходил…»
– А ты все играешь? – Жорик был единственным из приятелей Стаса, не игравшим и не признававшим компьютерные игры.
– Играю.
– Как тебе не надоест? Ааа, черт, левой ногой надо было бить, урод!
– Нет, не надоест, – улыбнулся Стас.
– Как ты можешь столько играть? Что там вообще интересного, не понимаю!
– Что интересного?! Ты хоть представляешь себе, какая это игра! Вот…
Жорик слушал вполуха, но Стас не мог остановиться. И лишь когда болельщики поутихли, он вдруг понял, что проговорил почти полтайма.
– Да, чувствуется, торкнула тебя игруха, – засмеялся Жорик. – Жуть. И все-таки не понимаю: что такого в этих играх, чтобы сидеть за ними днями напролет?
– А что такого в телевизоре, что некоторые смотрят его днями напролет? Я вот не могу. Игры – это действие, а ящик – бездействие. Вот основная разница. Ты смотришь фильмы, а я в них участвую!