Гардения не успела сделать каких-либо выводов по поводу происходящего, так как внезапно дверь широко распахнулась и путь ей преградил напыщенный лакей в бордовой ливрее, отделанной неимоверным количеством золотых галунов и пуговиц, напудренном парике, бриджах и белых перчатках, которые, казалось, были велики ему. Он замер перед девушкой. Его подбородок был высоко вздернут, взгляд устремлен поверх головы Гардении.
– Я хотела бы видеть герцогиню де Мабийон, – произнесла она, чувствуя, как дрожит ее голос.
Лакей ничего не ответил, а из-за его спины появился еще один субъект, еще более напыщенный и надменный. Посох в его руке указывал на то, что это мажордом или слуга очень высокого ранга.
– Ее светлость ожидает вас, мадемуазель? – осведомился он, своим тоном давая понять, что его крайне удивило бы, если бы герцогиня действительно ожидала эту посетительницу.
– Боюсь, что нет, – ответила Гардения, – но если вы сообщите ее светлости мое имя, я уверена, она захочет меня увидеть.
– У ее светлости прием, – надменно произнес мажордом. – Если вы придете завтра…
Он замолчал на полуслове, шокированный видом извозчика, который вошел в холл, сгибаясь под тяжестью вытертого кожаного чемодана. Мажордом проследил, как извозчик с грохотом опустил его на мраморный пол, и сделал шаг вперед.
– Болван! – заорал он и добавил еще что-то на местном наречии, которое Гардения не совсем поняла. – Куда ты тащишь это барахло? Немедленно убери его с глаз моих! Прочь!
– Мне приказали, я и сделал, – угрюмо ответил извозчик. – Эта дама велела занести чемодан, я и занес.
– Тогда отнеси его назад! – в ярости крикнул мажордом. – Ты загораживаешь проход, здесь гости ходят! Неужели ты думаешь, что мы пустим на порог всякий сброд вроде тебя?
Извозчик громко выругался, его слова эхом разнеслись по холлу.
Гардения поняла, что пора вмешаться.
– Этот человек выполнял мои приказания, – сказала она. – Не смейте разговаривать с ним в таком тоне и соблаговолите немедленно сообщить обо мне моей тетушке.
Все были поражены.
– Вашей тетушке, мадемуазель? – Теперь мажордом говорил гораздо тише, в его тоне, хоть и не лишенном недоверия, явственно слышалось уважение.
– Я племянница ее светлости, – сказала Гардения. – Будьте любезны, сообщите тетушке о моем приезде и отошлите извозчика. Мне он больше не нужен.